Гостомысл

— Чтобы никто не мог мимо проплыть, не уплатив пошлины. По Ловати купцы ходят на судах, мимо негде проплыть. Это солевары пример с греков берут, те жмоты и скупердяи, — придумали тысячу способов, как каждую медную монетку выманить с проезжего. Наши купцы жалуются на греков, — не дают честно торговать.

Пока он объяснял, князю Буревому в голову пришла мысль, что если дело так пойдет, то непременно придется воевать с солеварами.

А воевать с солеварами ему не хотелось, потому что они народ ушлый, в открытый бой не полезут, будут беспокоить торговые пути на реках и морях. От них и так никому нет покоя.

Да и невыгодно с солеварами воевать — разоришь соляные промыслы и большой прибыли лишишься.

Но и нельзя с ними не воевать, еще хуже будет: обычай у самих солеваров жесток, — льстись к сильному и бей слабого. Накопят слишком много золота, сломят голову и самому словенскому князю.

Мрачная мысль заставила князя тяжело вздохнуть, мышцы на мятых щеках пошли желваками, и он с нескрываемой тревогой обратился к воеводе:

— И что делать будем, Храбр, с варягами? Нельзя допускать самовольство. Дело так пойдет, глядишь, и с нас будут брать дань.

Воевода решительно отрезал:

— Нельзя потворствовать варягам. Их и так давно никто не бил, потому и зазнались. Пора бы их поучить.

Боярин Вячко кашлянул:

— Однако они обещались платить половину пошлины. И они то, что обещали, платят исправно.

Лицо князя расслабилось, для него решение было ясно, однако для порядка все равно требовалось спросить желание дружины, и он обратился к боярам.

— Так что, други, мыслить будем? Воевать или не воевать варягов?

Кто-то из бояр подал голос:

А зачем воевать солеваров, если они исправно платят хорошую долю?

Другие тут же поддержали его:

— Надо подождать. Крови мы не боимся, но и лить свою кровь понапрасну незачем.

— В таком случае решение принято — воевать подождем, — с облегчением проговорил Буревой. Он окинул взглядом бояр, выбирая самого пригодного для дела с варягами, — варяги народ хитрый, — потому нужен умный человек, способный разрушить их хитрости, но сделать это следует мирком, без ссор.

Его взгляд упал на боярина с простоватым лицом.

— Стоум! — обратился он к боярину.

С лавки поднялся боярин с гладко выбритым лицом. Не зря ему дали имя — «Стоум». Только на вид он смирный и простоватый.

Его отец, глядя на ребенка в колыбели, даже собирался ему дать имя — вроде Добромир.

Однако ребенок быстро показал свой истинный характер, однажды мать, покормив сына, оставила его на некоторое время на попечение служанки, которая тоже кормила ребенка. Когда она вернулась, то обнаружила на руках служанки двух детей, мирно сосущих материнское молоко.

Оказалось, служанка так была зачарована ласковым малышом хозяйки, что кормила его вместе со своим сыном.

Когда отец узнал об этом, то в изумлении воскликнул, — да он же умен в сто голов!

Так и приклеилось ребенку имя — Стоум.

Боярин хитрее Стоума князю не встречался.

— Слушаю князь, — почтительно сообщил Стоум.

— Проследи за солеварами, чтобы они честно платили нашу долю, — распорядился князь и пригрозил: — А не будут платить — войной на них пойдем! Спалим их городки и саму Руссу!

Немного подумав, князь задумчиво проговорил:

— А по уму, конечно, пора бы это воровское гнездо потревожить. Слишком они зазнались...

Стоум осторожно намекнул.

— Говорят, у них дружина ныне дюже добрая.

— А у нас — сильная! — уверенно проговорил князь.

Храбр заметил:

— На богатых солеваров все племена злые — сами варяги богатеют, а других почем зря разоряют. Кинем клич, все поднимутся. Крови никто не побоится — добычу на солеварах можно взять большую: золотом и мехом у них лари набиты.

Стоум осторожно возразил:

— Однако солевары нашего, словенского племени.

— Ну и что? — спросил Вячко.

— А ладно ли будет, что мы на свое племя поведем чужих? — сказал Стоум.

— Другие племена нам тоже не чужие, потому что свой род ведут от словенского племени, — сказал Вячко.

— Верно! — сказал князь.

Стоум сказал:

— Князь, я обязательно прослежу, чтобы варяги честно платили свою долю... но лучше бы с солеварами дела миром улаживать.

— Вот я это говорю, — все дела улаживать лучше миром, — согласился князь Буревой и сказал: — Поэтому и поручаю тебе это тонкое дело.

— Других новостей нет, — доложил Храбр, заканчивая доклад.

Вячко спрятал кусок бересты, на котором делал заметки, в висящий на поясе большой кошель, вынул из него книгу со страницами из бересты. Теперь настала его очередь докладывать о порученном деле: раскрыв книгу, он начал читать перечень товаров на складе. Он читал монотонно и долго, и все это время бояре внимательно слушали.

А Гостомыслу вскоре это скучное занятие надоело, прячась за спиной отца, он безудержно зевал. Наверно, даже заснул бы, если бы наконец Вячко не закончил чтение.

— Добре, Вячко, — сказал князь и задал последний вопрос воеводе: — Слышь, Храбр, а что задерживаются ладьи из Корелы? Вчера вечером должны же были прийти.

Вячко убрал свитки в кошель на поясе. А воевода сообщил: