— Не правда ли, мельница очень мила? — подхватил с готовностью Фердинанд, все еще склоненный над листом бумаги, как послушный маленький мальчик. — О, я только еще учусь писать акварелью — не больше!
Ренкен был совершенно ошеломлен. Это Фердинанд писал теперь сентиментальные акварели.