Господин Севера

– Точно. Вывозят людей из провинции! Сажают на корабли, и… вперед. У них десятка два кораблей постоянно стоят возле берега. Одни уходят, другие приходят. И это страшнее Арканакского нашествия! Это просто звери, а не люди! Ну, так говорят беженцы.

– И это говорит тот, кого арканакцы истязали в клетке на рабском рынке? – не выдержал я. – Чем хуже Другие? Хуже арканакских работорговцев?

– Ман, они – звери! То, что рассказали беженцы… если хотя бы треть от этого правда – нам всем конец. Понимаешь… арканакцы… они всякие. Есть злые, есть добрые… (он посмотрел на Рилу). Но они – люди. Рабы для них – вещи. Полезные, дешевые или дорогие вещи. Зачем вещь ломать? Зачем ее портить? Нормальный хозяин этого не сделает, ведь так? Эти… они развлекаются, пытая людей. Они делают ставки на то, сколько продержится человек, пока не умрет. И для них нет разницы – мужчины, женщины или дети. Они могут делать это с кем угодно. А еще – они едят людей.

– Да ладно?! – Я недоверчиво поднял брови. – Может, врут? Все-таки у них высокоразвитая цивилизация, людей ведь жрут только самые низшие, звери!

И тут же вспомнил картинки, которые видел в инете, – негры, которые жарят на костре ногу изнасилованной и убитой ими женщины, держа на коленях автомат Калашникова. Центральная Африка, однако. Так почему бы и этим не развлекаться подобным образом?

– Рассказывают всякое, – уклонился от подробностей Рункад. – Но… ужасное. Я же говорю – звери! А еще, говорят, у них очень сильные шаманы. Боевые шаманы! Выжигают огнем всех, кто пытается сопротивляться вторжению!

– Спасибо императору за мое лордство… – кисло протянул я, глянув на испуганную, побледневшую Рилу. – Похоже, что надо отсюда валить. Этот материк обречен. И вообще – весь мир обречен. Если эти звери добрались до Арзума – значит, они доберутся и до Арканака.

– А если ты свалишь на Арканак, и они туда доберутся – толку тогда в бегстве? – резонно заметила Рила.

– Отсрочка. А еще мне не нравится, как поступает здешний император. Он нарочно втравливает меня в войну, прекрасно понимая, что в противном случае потери будут гораздо больше. А я, такой хитрый да ушлый шаман, что-нибудь да придумаю. И еще, хуже того, ты понимаешь, зачем он тормозит с отправкой войска? Как бы ни были сильны эти пришельцы, их пока совсем немного – тысяча человек, не больше. А он может выставить много, много больше! Да, погибнут многие, но пришельцев император в конце концов задавит. Но он дожидается, пока другие выжгут мятежную провинцию. Убьют как можно больше бунтовщиков. И пока бунтовщики не убьют как можно больше пришельцев – с места не сойдет. И только тогда, когда бунтовщиков почти не останется, а захватчики будут сильно потрепаны, он пойдет на север – великий освободитель, защитник угнетенных! Кстати, с той же целью посылает и меня: я убью кучу этих звероподобных, а может, и вообще сумею организовать дельное сопротивление. А он останется в стороне, сохранит свое войско. А если я все-таки погибну – так и что в этом такого? Все равно я нанесу такой ущерб, что это будет очень и очень чувствительно для чужаков. Сплошная выгода! И совсем за небольшие деньги, не правда ли?

– А что ты хотел от императора? Он – властитель. Он принимает непопулярные решения, чтобы сохранить свою империю и себя самого. Для него люди – разменные монеты. Беги, Ман. Это безнадежное дело. Ты погибнешь! А я тебе должен своей жизнью и больше, чем жизнью – честью. Так что обязан был тебя предупредить. Кстати, отец такого же мнения – уходи. Спасайся! Это не твоя война.

– Это не моя война… – следом за Рункадом повторил я и выругался по-русски. – Да твою ж мать! Вот вам – запрет на металлы! Вот вам – ретрограды хреновы! Получили?!

– Почему никто не знал, что есть еще какой-то материк?! Неужели его никогда не находили?!

– Корабли плавают везде, но в океане много странного. Корабли исчезают, и что с ними случилось – не знает никто. Может, и находили чужой материк, только они не вернулись, чтобы об этом рассказать. А вот о нас кое-кому рассказали, это точно. И теперь… вот так.

Я кивнул. Что еще было говорить? Все и так сказано. И теперь нужно было решать – моя это война или не моя.

Мы пошли обратно, туда, где слышался гул голосов, смех, звуки музыки. Похоже, что бал уже начинался.

Огромный круглый зал занимал самый центр башни. Нет, не так – сама центральная башня как огромный колпак накрывала этот самый зал. В дальнем его конце – возвышение, на котором сидел император, одетый в белоснежную одежду, мало чем отличающуюся от повседневной мужской – только цветом да количеством узоров.

Вообще-то я ожидал, что парадной одеждой императора будет что-то вроде пурпурной тоги – ну все ведь знают, что пурпурный цвет – это цвет императоров. Но тут ничего подобного не было – белая одежда, как платье девственницы.