Господин Икс

И мне, в который уже раз, довелось услышать теперь из уст Налётова, о вечеринке, устроенной адвокатом Крутьковым в честь дня своего рождения, но ничего нового я не узнал. Все то же самое: встретились, поздравили, выпили, закусили, пообщались, адвокат сделал глупое предложения Ангелине, и около двенадцати все разошлись.

— Ну вот и всё, — с явным облегчением закончил свой рассказ Налётов, очевидно, потому, что разговор был для него тягостным, во-первых, он не хотел вспоминать о недавних событиях по уже известной причине, а во-вторых, как я понял, будучи по своей природе человеком малоразговорчивым, скрытным, тяготился длительным изложением своих мыслей.

— А теперь расскажите о том, — я кашлянул, преодолевая неловкость, вызванную необходимостью перейти к самой тягостной для меня части беседы, — о том, что произошло после того, как вы с женою покинули дом Крутькова.

Налётов кинул на меня исподлобья быстрый взгляд, видимо желая понять по выражению моей физиономии, насколько я осведомлен в его семейных делах, ибо заминка с вопросом, заданным мною, подсказала хозяину кабинета, что здесь что-то не так. Не знаю, к какому выводу относительно того, глубоко ли я сунул нос в его личные дела, Налётов пришел, так как по его окаменелому лицу догадаться о чем-либо было сложно, но он вдруг чему-то усмехнулся.

— Мы с женой поехали домой, за рулем была она, я немножко выпил. По дороге разругались, я вышел из машины и поехал в ночной клуб.

— Что послужило причиной возникшего между вами конфликта? — Я постарался ничем не выдать своего волнения, вызванного ожиданием ответа на заданный мною главный вопрос, ради которого я и встретился с Налётовым, да вот кожаное кресло подо мною предательски скрипнуло, выдавая мое нервозное состояние.

Хозяин кабинета посмотрел на меня проницательным взглядом и неожиданно с горькой иронией сказал:

— Игорь Степанович, давайте не будем темнить. Мне известно, что моя супруга после размолвки со мной отправилась домой к адвокату.

Я вытаращил глаза.

— Вам об этом известно?! — не удержался я от восклицания.

— Да, Игорь Степанович, более того, мне известно, что моя жена и уже нынче покойный адвокат Крутьков были любовниками.

Во время этой тирады двигались только тонкие губы Налётова, лицо же оставалось неподвижным, и невозможно было понять под этой непроницаемой маской, какие чувства обуревают обманутого мужа. Личные взаимоотношения супругов и испытываемые ими чувства — это их личные взаимоотношения и их чувства, до которых частному сыщику не должно быть никакого дела, но я, неожиданно поддавшись некоему порыву, вызванному сочувствием, какое испытываешь к обманутому человеку, сказал:

— Вы так спокойно говорите об… — я замолчал, подыскивая подходящее выражения, на язык напрашивалось «о том, что жена наставляла вам рога», но я сказал мягче: — О дружбе вашей жены и адвоката Крутькова.

Налётов догадался, что я подразумевал под этой фразой, в глубине его глаз промелькнула злая ирония, но развивать тему он не стал, обрубил:

— Так надо.

Некий порыв, взметнувшийся в моей душе и сорвавший с моего языка глупый вопрос, прошел, оставив чувство досады за допущенную бестактность, потому что и дураку ясно, в чем тут дело — Налётов помалкивал и помалкивает о шашнях своей жены с ныне покойным адвокатом по простой причине: он работает на Петра Береговского, своего шурина, благодаря которому имеет хорошо оплачиваемую работу, превосходный дом, машину, и в обмен на эти блага готов переступить через свою гордость, закрыть глаза на измену жены. Я бы подобного терпеть не стал, но у богатых свои заморочки.

— Вы так и не сказали, из-за чего у вас с супругой по дороге домой возникла в автомобиле ссора, — напомнил я.

— Все по той же причине, — снова без каких-либо эмоций ответил Налётов. — Сообщение Крутькова о своей помолвке с Ангелиной задело мою супругу, хоть она старалась казаться спокойной. Я понимал, что она зла на Крутькова и горела желанием поговорить с ним, однако на вечеринке случая не представлялось, и Анна во взвинченном состоянии была вынуждена отправиться домой. По дороге я поинтересовался, чем вызвано ее раздражение, супруга довольно зло мне ответила, я тоже сорвался… В итоге я попросил ее остановиться, вышел из машины и хлопнул дверью. Она развернулась и, как я понял, поехала назад к Крутькову выяснять отношения.

— Но позвольте, Олег Владиславович! — проговорил я озадаченно. — Вы понимаете, что после своего откровения становитесь подозреваемым номер один в убийстве Крутькова?

Хозяин кабинета зачем-то потрогал узел галстука и чуть развел в стороны полы великолепного пиджака темного цвета, словно ему стало жарко.

— Из ревности? — спросил он лаконично.

— Разумеется, — не менее лаконично ответил я.

Мои инсинуации, настойчивость, с какой я лез к Налётову в душу, заставляя его проявлять душевный эксгибиционизм, очевидно, вывели Олега Владиславовича из равновесия. Он нервным движением отодвинул от себя компьютерную мышку.