«Господь да благословит решение мое...»

Князь Львов, через своего представителя Хатисова, предлагал великому князю занять российский престол[466]. «9-го декабря, — пишет Мельгунов, Львов развил перед собранием план дворцового переворота с целью свержения Николая II и замены неспособного монарха великим князем Николаем Николаевичем. „Воцарение“ Николая Николаевича должно было сопровождаться образованием ответственного министерства»[467]. Позднее, уже после событий февраля 1917 года и всего произошедшего, Данилов писал, так же, как Деникин про Алексеева, что великий князь с «возмущением отверг это предложение». Но сам же на с. 323 упомянутого сочинения писал, что «великий князь, получив сведения о начавшемся в Петербурге революционном движении и образовании временного правительства, поручил Хатисову оповестить Тифлисский гарнизон о своем сочувствии народному движению, о чем лично объявил на приеме у себя и лидерам революционных партий, которые, в свою очередь, заверили его о своем к нему доверии». Марк Ферро пишет: «На Новый год великому князю Николаю Николаевичу, направленному командовать армией на Кавказ, через городского голову Тифлиса предложили занять место Николая II, как только все будет подготовлено. Великий князь отказался, считая, что „в разгар войны страна этого не поймет“, однако, не осудил эту мысль и не предупредил об этом царя»[468].

Но многие объективные факты говорят о том, что великий князь, в целом, согласился с планом Львова и его разговоры, «что страна не поймет» были лишь колебаниями, вызванными опасениями за личную безопасность. С. П. Мельгунов, который встречался и разговаривал по этому поводу с Хатисовым, пишет: «Хатисов был уполномочен вступить в переговоры с Николаем Николаевичем и ознакомить его с проектом дворцового переворота и выяснить, как великий князь отнесется к этому проекту и возможно ли будет рассчитывать на его содействие. В случае согласия Хатисов должен был бы прислать условную телеграмму: „Госпиталь открыт, приезжайте“.

На мой вопрос, как реально предполагалось произвести переворот, Хатисов пояснил, что Николай Николаевич должен был утвердиться на Кавказе и объявить себя правителем и царем».

Этот отрывок наводит на следующие размышления. Хатисов говорит о перевороте, как о деле легком и, в общем, не сложном. От всего плана Львова веет авантюризмом и легкомыслием. Сам заговор какой-то опереточный, несерьезный. В самом деле, чего стоит одно только положение, что великий князь будет «утвержден на Кавказе, где провозгласит себя правителем и царем». Львов как будто не принимает во внимание тот факт, что Царь, оставаясь в Ставке среди генералитета, объявит великого князя бунтовщиком и велит, скажем, генералу Юденичу, его арестовать. Почему генерал Юденич не должен выполнить приказ своего Государя? Затем, если же все-таки к великому князю примкнут какие-то войска, то начнется гражданская война, что в условиях войны внешней приведет Россию к военному поражению. Царь будет вынужден ввести диктатуру, распустить Думу, арестовать оппозицию, в том числе, и самого Львова. Что же, Львов и великий князь этого не понимали? Или этого не понимали те силы, которые стояли за Львовым?

Ответ на это дает следующее свидетельство: «По словам Хатисова, Львов говорил, что у него есть заявление со стороны генерала Маниковского, что армия поддержит переворот. Предполагалось Царя арестовать и увезти в ссылку, а Царицу заключить в монастырь, говорили об изгнании и возможности убийства. Совершить переворот должны были гвардейские части, руководимые великими князьями. Какова могла быть при таких условиях судьба Наследника? На это как будто бы не давался определенный ответ. Скорее „воцарение“ Николая Николаевича знаменовало собой смену „династии“, а не „регентство“»[469].