Горы поют

Стал умолять старшину. Молил так, как никогда еще не молил.

Сколько хотите нарядов возьму на себя вне очереди, три дня картошку безвылазно буду чистить на кухне,- только отпустите!..

Спасибо, поддержали товарищи

- Да и правда, отпустите вы его... Вы ведь девушку можете и не узнать, еще кому другому отдадите... Ждет одного, а тут перед нею вдруг - дядька усатый...

У старшины дома сыновья уже такие, что скоро и этого Светличного, пожалуй, догонят,- не это ли и умилостивило усача.

- Ладно, беги, только чтоб одна нога там, а другая - тут!

О, как он мотнулся, поблескивая гибкою пилой!

Еще засветло вернулся и, как видно,- победителем:

улыбка до ушей, в руках целый сноп цветов с горного альпийского луга... Смеялся, потрясая цветистым своим богатством:

- Это все для нашей палатки!

II

Началась учеба, подчиненная строгому расписанию. По сигналу - на плац, по сигналу - с плаца. С песнями - туда, с песнями - обратно. Сведенные в лагерь полки и разбросанные за лагерем села привыкали жить по сигналам горнистов.

- Сегодня в конце вечерней поверки мы будем исполнять наш Государственный гимн вместе с другими подразделениями,- торжественно говорил в один из дней старшина, похаживая перед строем роты в своих наспиртованных сапогах.- До сих пор мы пели поротно, а теперь грянем всеми полками сообща. На правом фланге станет оркестр, он будет нам за дирижера. Стало быть, наша с вами задача - завоевать по пению первенство, отличиться своими голосами.

Старшина передохнул, вытер вспотевший лоб и продолжал:

- Не забудьте, что по левую руку от нас будет стоять пулеметная, там народ тоже горластый и спевшийся неплохо. Мы лучше их идем по тактике, а если тут осрамимся, то...- старшина горько махнул рукой, не доведя своей тирады до конца. Это означало, что такого он и вообразить себе не хочет.

- О голосе, как и об оружии, надо заботиться,- поучал он дальше, грозно надувая полные, только что выбритые до блеска щеки.- А у нас, к сожалению, есть еще такие единицы, которым это нипочем. Я говорю о вас, ефрейтор Перейма, и о вас, ефрейтор Снежков. Вы думаете, что я не заметил, куда вы шагнули после обеда? Опять к ручью бегали! Холодной, родниковой захотелось. Ишь, орлы! Весь лагерь из бачков пьет, а они, видите ли, не могут. В бачках им вода не такая, в бачках теплая, в бочки дезинфекцию медики набросали, хлоркой отдает... На то не смотрят, что дезинфекция в банки пущена для нашего же с вами здоровья, против всяких хвороб... Знать этого не хотят, идут в горы, пьют из родников, а потом простуживаются, хрипят... Ты, наверное, уже совсем хрипишь, Снежков?

А ну, подай голос.

- Нот, не хриплю,- прозвучал звонкий ответ.

- А ты, Перейма?

- И я не хриплю! - прозвучало еще звонче.

Это словно бы немного успокоило старшину. Но всевидящее око его уже проникало в глубину шеренг, кого-то неутомимо искало, кого-то нашло в самом дальнем ряду.

- Светличный!

- Я!

Маленький, круглолицый, симпатично курносый боец от собственного "я" покраснел до ушей.

- И ты тоже... С твоей стороны, Светличный, я вовсе такого нс ожидал. Снайпер, комсомолец, голос хоть на сцену - и вот тебе на... Тоже махнул в горы!

- Я - не пить.

- Он бегал за цветами для всей нашей палатки,- вступились за Светличного товарищи.

- Опять за цветами?

- Так вы ж требуете, чтобы свежие были всегда.

- Коли так, тогда другое дело,- сразу подобрел старшина.- Потому что я на твой голос, товарищ Светличный, возлагаю немалые надежды. Хотя, согласно ранжиру, тебе всегда приходится стоять позади, среди самых мелких ростом, на этот раз я ранжир ломаю. Ставлю тебя посреди роты, в самом центре, слыхал? Потому как есть у нас еще такие певцы, вроде Загоруйко, ему никакие ноты не закон, дисциплина голоса расшатана напрочь... Ни к кому не прислушивается, никого не признает, если уж затянул, то и пошел себе и пошел напрямки... Всех глушит! Вот почему я решил так: поставлю Загоруйко рядом с тобой, Светличный. Ты отвечаешь мне за него. Следи, чтобы не срывался и не отставал, чтобы не блуждал по-волчьи где-то окольными путями. Понял, Загоруйко? Прислушивайся к Светличному. Он будет, как говорится, корректировать твой песенный огонь!..

III

Вите Светличному очень хотелось, чтобы его рота пела лучше всех... И поэтому, очутившись вечером по воле старшины в самом центре подразделения, он не на шутку пригрозил Загоруйко, стоявшему рядом:

- Смотри у меня... Только зарикошетишь - ноги оттопчу.

Загоруйко - ростом выше Светличного на целую голову - добродушно улыбался своему маленькому наставнику и обещал честно "тянуть за всеми".

Где-то поблизости в темноте уже уверенно откашливалась пулеметная, загодя набираясь духа. Светличный воспринял это откашливание как поощрение и вызов для себя, -как лукавую товарищескую угрозу, и ему сейчас особенно захотелось превзойти, перепеть пулеметную во что бы то ни стало.