Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

- Эт-то удивительно! - воскликнул экспансивный Саша.

Пробкин скромно улыбнулся.

- Пожалуйте дальше. Детский дом и ясли. Видите - детишки. Так сказать, цветы жизни. Это старший - Коля, а это маленький - Ванюша. Коля, шаркни дяде ножкой. Все в папашу. Вот думаю переименовать старшего в Крокодила, а младшего в Секретаря. Дети получают прекрасный уход, чистое белье и отличную пищу. Детским домом заведует моя жена. Симочка, поди-ка сюда! Тут экскурсанты пришли. Она же и кормилица... хе-хе! По совместительству, так сказать. Ну, да ничего не поделаешь. Коммуна, знаете ли, маленькая, штат не особенно увеличишь.

Мы пошли дальше.

- Вот, пожалуйста! Обращаю ваше внимание: коммунальная кухня. А вот и секретарь ячейки нарпита. Здравствуй, Степан!

Монументальный повар в белом фартуке и колпаке степенно поклонился товарищу Пробкину.

- А что у нас, братец, сегодня на второе?

- Осетрина Макдональд и котлеты а-ля Коминтерн.

- Дальше, господа, ледник, кладовая, погреб, продовольственный склад и т.д. Это не так интересно. Затем еще есть местная ячейка женотдела. Опять же моя жена в ней орудует. Потом общая спальня для административного персонала. Ванная и так далее.

- А ты не верил, - шепнул мне Саша.

- А теперь, товарищи экскурсанты, не желаете ли закусить чем бог послал? Даша, поставьте два лишних коллективных прибора.

Пробкин торжественно подвел нас к закусочному столу.

- Рекомендую перед обедом. По рюмочке. У нас, знаете ли, вообще этого не полагается, но для дорогих гостей...

После сытного коммунального обеда, прощаясь с секретарем коммуны имени Октябрьской революции, я спросил:

- Скажите, товарищ, а много у вас в коммуне членов?

- О, сущие пустяки! Я, жена и двое детей, не считая швейцара и ячейки нарпита.

- Гм! А ячейки РКИ у вас, товарищ, нету?

- Хи-хи! Помилуйте! Для чего нам эта ячейка? У нас, знаете ли, главным образом детишки...

- Ага! Ну, в таком случае, конечно.

- Милости просим в следующий раз. Чем бог послал...

- Спасибо, спасибо! Товарищ Пробкин, мы очарованы вашим учреждением. Даю вам слово, что по возвращении домой я непременно сделаю подробный доклад о посещении вашей удивительной коммуны.

- Вы мне льстите, - застенчиво сказал Пробкин. - Где же вы будете делать доклад?

- В Центральной Контрольной Комиссии, - общительно подмигнул Саша.

Через неделю великолепный Пробкин предстал перед председателем Контрольной Комиссии.

- Садитесь, - учтиво сказал Пробкину человек в потертой гимнастерке, подымая утомленное лицо от бумаг.

И товарищ Пробкин сел.

На два года.

1924

ПАСХАЛЬНЫЙ РАССКАЗ

(Разумеется, с куличом)

Иван Иванович набожно перекрестился, не торопясь надел очки и откашлялся.

- Дорогие дети! Сегодня по случаю первого дня светлого Христова воскресения я хочу вам доставить приятное и полезное удовольствие. Сидите тихо и слушайте внимательно, я вам прочту замечательный пасхальный рассказ маститого писателя Идеалова, напечатанный в свое время в журнале "Нива".

- "Красная нива"? - деловито заинтересовался семилетний Саша.

- Не "Красная нива", а просто "Нива", - нравоучительно сказал дедушка. - Был в наше время такой светлый, идейный журнал.

- Не помню, - сказал Саша.

- Конечно, не помнишь. Ты еще тогда пешком под стол ходил. Маркс издавал.

- Маркс? - оживилась пятилетняя Соня. - Карл Маркс, который составил "Капитал"?

- Да, который составил капитал. Только он не Карл, а просто Маркс.

- Э, ты что-то путаешь, старик! - воскликнул Саша. - То у тебя "просто "Нива", то у тебя "просто Маркс". Ерунда какая-то.

Иван Иванович тяжело вздохнул и прошептал:

- Извольте-ка при таком воспитании доставить им приятное удовольствие. Элементарных вещей не понимают.

- Ну ладно, - сказал он. - Все равно. Не стану спорить. Конечно, теперешние дети ни в грош не ставят своих дедов...

- Ну что ты, дедушка, - вежливо сказал Саша, - мы тебя очень ценим, как незаменимого спеца. И вообще... Одним словом, читай, а то мы опоздаем.

- Итак, - начал Иван Иванович, - рассказ Анатолия Идеалова "Красное яичко".

- Может быть, "просто яичко"? - весело спросила Соня, подмигивая Саше.

- Нет, яичко на этот раз красное, - угрюмо сказал Иван Иванович. Итак, я начинаю:

"На землю спустилась тихая пасхальная ночь. На черном бархате весеннего неба теплились мириады бесчисленных звезд, сплетаясь в причудливые хороводы".

Саша лукаво толкнул Соню локтем и подмигнул на деда. Иван Иванович строго кашлянул.

- "...сплетаясь в причудливые хороводы, - повысил он голос и продолжал: - Плавный пасхальный благовест плыл над городом. Тысячи колоколов звонили над городом в эту темную пасхальную ночь. О чем они звонили? Они звонили..."

- Позволь, позволь, - скептически прервал его Саша, - позволь... Я не совсем понимаю... почему, собственно, звонили эти колокола? На пожар, что ли?

- Дедушка, а что такое мириады? - спросила Соня. - Это больше миллиарда? Или меньше?

Иван Иванович густо покраснел.