Городская девчонка (ЛП)

Мне тоже понравилось. И поцелуй мне пришелся по нраву. И я не могла поверить, что сижу тут между ногами Хукера, чувствую себя распутницей, а где-то там парни в аквалангах прочесывают «Счастливую Потаскушку», ища золото и, наверно, мечтают прикончить кого-нибудь.

– Время сейчас неподходящее, – сказала я Хукеру.

– Я знаю. Нет презервативов. Я полагаю, ты не прихватила что-нибудь из запасов Билла?

– Я говорю о парнях с аквалангами и о том, что они могли бы захотеть убить нас.

– Я и забыл об этих типах. Черт возьми, если нам предстоит умереть, стоит ли беспокоиться о презервативах?

– Который час?

– Три тридцать.

Я закрыла глаза и мгновенно уснула. Когда я проснулась, сквозь крошечные просветы в листве деревьев светило солнце, а рука Хукера снова покоилась на моей груди.

– Невероятно, – возмутилась я. – Ты снова лапаешь мою грудь.

– Я не виноват. Оно само по себе получается. Я за свою руку не отвечаю, что она там себе проделывает, когда я сплю.

– Ты не спишь. Ты давно уже проснулся.

– Приятная штучка. – И он погладил меня. – Ты уверена, что тебе не нравится?

– Может, чуточку, но это не важно. Мне нужен душ. И зубы почистить. И ноги побрить. Обожежмой!

– Что? – Хукер вскочил на ноги и стал озираться вокруг. – Чтотакое?

– Здесь нет ванной комнаты.

Он приложил к груди руку:

– Ты до чертиков меня напугала.

– Мне нужна ванная.

Взгляд Хукера устремился в сторону джунглей.

– Ни за что!

– Не уходи далеко, – наставлял Хукер. – Не вздумай потеряться. И смотри, куда ступаешь.

– Это все братик виноват, – пожаловалась я. – Все неприятности, в которые я когда-либо влипала, происходили по его вине.

– А три помолвки?

– Мужчины! – высказалась я. И, раздраженно пыхтя, удалилась прочь, со злости пиная все, что попадалось под ноги и прорубая путь в чаще кустов и лиан. Потом сделала, что положено, и пошла назад по следу порушенной растительности к ручью.

Хукер сидел на борту лодки, поедая батончик мюсли. Он взглянул на меня, широко распахнул глаза и открыл в изумлении рот.

– Что? – спросила я. – Ладно, я знаю, что чуточку облила кеды. Нелегко сделать все, как надо, когда ты девушка.

Он положил батончик на землю и потянулся к веслу.

– Милая, не хочу тебя пугать, но у тебя кое-что на волосах.

Я закатила глаза, пытаясь рассмотреть, что там, и потянулась к макушке.

– Нет! Не трогай! – предупредил Хукер. – Не двигайся. Просто стой спокойно.

– Что там?

– Ты не захочешь знать.

– Что ты собираешься делать веслом?

– Хочу смахнуть эту дрянь.

– Почему бы тебе не проделать это рукой?

– Ты что, чокнутая? Да я в жизни не видел такого огромного гребаного паука. Да этот хрен размером с тарелку. Не знаю, как он вообще уместился у тебя на голове.

– Паук! – И я стала визжать и исполнять танец дикарей. – УБЕРИ ЕГО! УБЕРИ ЕГО! УБЕРИ ЕГО!

Сознание затянуло паутиной, и я упала в обморок.

Когда я пришла в себя, надо мной с озабоченным видом склонился Хукер.

– Что случилось? – спросила я.

– Ты потеряла сознание. Визжала, визжала, и вдруг у тебя закатились глаза, и БАЦ – ты упала.

– Я никогда не падаю в обморок. Ты, наверно, стукнул меня веслом и вырубил.

– Милая, шарахни я тебя веслом, ты бы еще глаз не открыла.

– Помоги мне встать. По крайней мере, я избавилась от паука. – Я посмотрела на Хукера. – Я ведь избавиласьот него, да?

Он поднял меня на ноги.

– Ага, ты избавилась от него.

Я подобрала длинную скользкую черную штуковину с футболки:

– Что это?

– Паучья лапа, – пояснил Хукер. – Ты упала на него, когда свалилась в обморок, и он… как бы это сказать… размазался по твоей спине.

– О нет.

– Хорошая новость… он мертв.

Я начала вопить. Знала, что вопить глупо, но ничего не могла с собой поделать. Я столько раз сдерживалась, что больше уже не могла. По мне размазались паучьи внутренности, и я орала.

– Послушай, с этим мы можем справиться, – утешал Хукер. – Мы просто вымоем тебя в ручье. Большая часть паука из твоих волос уже выпала. Ну, кое-что. Но мы можем остальное вытащить. Черт, да прекрати же орать. Терпеть не могу, когда ты вопишь.

«Ладно, возьми себя в руки, – уговаривала я себя. – Сними одежду с паучьми кишками, зайди в ручей и вымой волосы. Все просто».

– План такой, – сказала я Хукеру. – Я буду раздеваться, а ты не будешь смотреть. Потом я буду мыться, а ты не будешь смотреть. А если посмотришь, я заору.

– Да пожалуйста! Только не ори больше.

Я подошла к краю берега. Разделась и опустила одежду с пауком в воду отмокать. Потом вытащила ее и залезла в воду сама. Я долго размахивала в воде волосами, надеясь, что это компенсирует отсутствие шампуня. Потом вылезла на берег и поймала Хукера за подглядыванием.

– Ты и в самом деле хорошенькая, – заявил Хукер.

– Ты смотришь!

– Конечно, я смотрю. Я же мужчина, я просто обязан подглядывать. Я потеряю свой профсоюзный билет, если не буду смотреть. Я должен снова вступить во владение своими яйцами.

– Ты же обещал.

– Обещания не считаются, когда дело касается голой женщины. Все это знают. Если тебя это устроит, я тоже могу раздеться.

– Заманчиво, но не надо. У меня волосы чистые? Я всего паука смыла?