Городок сорванцов

Я заметил, как та вздрогнула. Ее лицо моментально оживилось, потом помрачнело, сделалось сосредоточенно серьезным, опять оживилось.

— Валера, давай горн на общий сбор, — коротко приказала она.

Валера проиграл, и через пять минут все собрались в столовой. Сели на скамьи, тесно прижавшись друг к другу, нетерпеливо отмахиваясь от комаров.

Владимир Викторович встал напротив навеса и сказал:

— Товарищи, послезавтра к нам приедут семиклассники.

По-разному встретили эту новость ребята. Я заметил, как нахмурились Эдик и Саша, как переменились лица старших, как искренне улыбнулись младшие. И никто не остался равнодушным. С одной стороны, мы обрадовались: нашему полку прибудет, мы сможем придумывать новые игры и развлечения. А с другой стороны, мы боялись их приезда. И я понимал, почему боялись.

В Москве семиклассники не принимали никакого участия в подготовке к строительству городка. Им некогда было интересоваться, где проведут свои летние каникулы младшие — ведь они держали экзамены и все свободное время сидели за книжками и учили, учили, учили. Они дали слово Евгению Ивановичу и всей пионерской дружине, что сдадут экзамены только на «четыре» и на «пять». А Евгений Иванович сказал им, что, если они сдержат свое пионерское обещание, он достанет для них деньги на дальний туристский поход и сам поведет туристов.

И с тех пор семиклассники жили мечтой о своем будущем походе — выдержат экзамены, наденут рюкзаки за спины и зашагают по необозримым просторам нашей Родины, по городам и селам, по полям и лесам… Наши ребята знали это.

И вдруг выяснилось: вместо дальнего похода семиклассники едут к нам. Значит, их путешествие почему-то расстроилось.

Всей душой мы любили свой полотняный городок, который построили своими руками. Мы считали его самым лучшим, самым прекрасным городком в нашей стране.

Ну, а семиклассники?

Правильно ли они поймут первый закон «все можно»? Привыкнут ли к двенадцатисекундной точности второго закона? Станут ли они беспрекословно слушаться своих товарищей, да еще младших? Не будут ли смеяться над нашими порядками?

Вот почему лица многих ребят, сидевших сейчас в столовой, с каждой минутой вытягивались, делались все серьезнее.

Но, разумеется, мы и виду не покажем, что боимся приезда гостей.

Решили деятельно готовиться к встрече. Наши мальчики поставили на щиты два ряда палаток, вытесали из березовых поленьев беленькие ровные колышки, для веревочных оттяжек. Девочки сшили новые белые ромбики с синими цифрами номеров.

Так выросла вдоль свободного края площади Радости новая улица. У ее начала на столбике прибили дощечку с надписью: «Проспект Гагарина».

В день приезда семиклассников после тихого часа наши дозорные мальчики полезли на сосны, что росли по склону горы. Девочки отправились за цветами; маленькие букетики они расставили внутри новых палаток в стеклянных баночках, а большие букеты хотели поднести приезжим.

Наконец наступила долгожданная минута. Витя Панкин скатился с сосны с криком: «Идут! Идут!», пронесся по Туристской и Пионерской улицам и тут же снова полез на сосну…

Валера Шейкин выскочил из палатки и заиграл сбор.

И тотчас же палатки словно зашевелились, оттуда послышались нетерпеливые голоса. Все спешно стали переодеваться в парадную пионерскую форму.

Снова примчался Витя.

— Подходят! Подходят! — закричал он.

Валера вторично проиграл сбор, и через две минуты все, нарядные, подтянутые, выстроились на линейке на своих обычных местах.

Гости показались из-за склона горы с чемоданами в руках, с объемистыми рюкзаками за спинами. Их цепочка растянулась на полкилометра. Меня неприятно поразил неряшливый вид шедших впереди мальчиков. Девочки были в пестрых платьях, иные — в шароварах и ковбойках.

Приехавшие оставили свои вещи на площади Радости и гуськом, один за другим, направились к нам вдоль Туристской улицы.

Первым шагал вразвалку, держа руки за спиной, высокий, костлявый мальчик, с узкими приподнятыми бровями, с едва заметными, так они были тонки и крепко сжаты, губами.

Подойдя так же вразвалку к Южке, мальчик встал перед нею, небрежно выбросил руку из-за спины не то к шее, не то к уху и нехотя начал:

— Товарищ начальник штаба палаточного городка…

— Отставить рапорт! — как топором отрубила Южка.

Семиклассники опешили. Кое-кто из них подтянулся, поправил ковбойку, ремень на поясе, провел рукой по волосам…

Узкобровый вздрогнул, вскинул на Южку черные и злые глаза. А Южка впилась в него своими такими же черными и блестящими глазами.

Несколько секунд при полном молчании ста шести зрителей продолжался этот поединок глаз, и мальчик не выдержал, опустил голову и как-то весь сжался и поник.

— Не позорь свой класс, — шепнула стоявшая сзади него высокая белокурая девочка в очках.

Узкобровый с усилием выпрямился, приставил руку к виску и заговорил резким, меняющимся баском:

— Товарищ начальник штаба городка…

— Отставить рапорт! — вторично отрубила Южка и встряхнула косой.

Снова вспыхнул поединок двух пар черных глаз. «Ну, уж это она зря придирается, — подумал я. — Мальчик по всем правилам начал рапортовать».