После полутора месяцев непрерывных набегов в поселок прилетела неожиданная новость. С той же самой стороны, с которой постоянно надвигалась напасть в виде несметных полчищ тварей, появилась организованная колонна людей. В отличие от других кочевий, зачастую миновавших пустынные степи с запада на восток и обратно, проходящие далеко от поселка, новые гости держали свой путь строго на юг. Причем их маршрут должен был пройти в непосредственной близости от городка, в котором расположилось племя. Двигались чужаки небыстро, обремененные большим количеством запасов и пеших путников. Каждый вечер караван останавливался на ночевку, разбивая небольшой лагерь. В это время арьергардные части чужаков с трудом сдерживали натиск преследующих их тварей, то и дело вступая с ними в быстротечные стычки. Разведчики донесли, что при этом чужаки использовали огнестрельное оружие, хотя боеприпасы они явно берегли, предпочитая стрелять с небольшого расстояния и наверняка. Вскоре окончательно стало ясно, что пришлым путникам не миновать поселка.
Хан начал срочную подготовку к встрече незваных гостей.
Мужчины бросали работу в полях и снова брались за мечи и копья. Срочно съезжались обратно отозванные с границ сотни. Для встречи чужаков Хан собирал все силы в единый кулак. Когда приготовления были закончены, войска выдвинулись на север. Хан в окружении своей гвардии ехал впереди армии. Замыкал строй отряд артиллеристов. Два десятка небольших баллист, снабженных приличным боезапасом пороховых бомб, были запряжены в тройки лошадей. Год относительного затишья не прошел даром. Хан, предполагая возможные осложнения, успел хорошо подготовиться. Изготовив самодельный порох и проведя ряд экспериментов, Валентин добился, что его баллисты практически ничем не уступали минометам времен Второй мировой войны. Разве что в скорострельности немного. Зато дальность и меткость стрельбы были на высоте.
Рандеву состоялось в полдень. Чужаки явно не ожидали такой встречи. Увидев перед собой стройные ряды вооруженных всадников, караван остановился. Зазвучали команды, захлопали двери машин. Спешно велись приготовления к обороне. Развернув несколько грузовиков, странники выстроили подобие баррикады. Замерла тревожная тишина. За спиной Хана адъютант развернул белое полотно извечного символа переговоров. Подхватив из рук помощника штандарт, Хан в одиночестве направился к баррикаде. Не доехав до нее метров пятьдесят, полководец остановился. Последовала томительная пауза. Больше всех в стройных рядах всадников переживала Карина. Ей казалось, что в любой момент в обманчиво спокойной тишине может прозвучать одиночный выстрел, унеся жизнь единственного для нее оставшегося на Земле родного человека.
Через мучительно долгую минуту от строя грузовиков отделилась одинокая фигура. Как и Хан, человек сжимал в руках кусок белой материи. Девушка облегченно вздохнула.
Валентин спешился. Воткнув мощным ударом древко флага в твердую землю, Хан сделал пару шагов в сторону парламентера. Правая рука его лежала на широком кожаном поясе, привычного меча и кобуры на поясе не было. Чужак неспешно подошел практически вплотную.
– День добрый! – приветствовал пришлого Хан.
– И вам хорошего дня, милейший. – Голос парламентера был хриплым и грубым.
– Меня зовут Валентин, – представился Хан.
– Борис, – прозвучал короткий ответ.
– Вы вторглись в мои земли, и я хотел бы выяснить, что вы здесь надеетесь получить, каковы ваши цели.
Борис зло сплюнул в траву. Хан сморщился от подобного жеста. Несмотря ни на что, Валентин оставался интеллигентным человеком и подобные плебейские жесты вызывали в нем чувства раздражения и брезгливости.
– Мы, как и все сейчас, хотим только одного – выжить. И не хотим ни с кем враждовать. Дайте нам пройти, и мы уберемся восвояси.
Хан внимательно рассматривал собеседника. Перед ним стоял сильный, но в то же время бесконечно уставший человек. Чувства враждебности он не вызывал.
– Мы не будем вам препятствовать, если вы намерены пройти мимо. Но хочу предупредить, на юге тварей не меньше.
Борис тяжело вздохнул, потом он неожиданно опустился прямо на землю и уселся, скрестив ноги. Хан постоял немного в раздумье, а потом повторил жест гостя.
– И насколько их там много? – Голос Борис стал скрипучим, да и сам парламентер, казалось, постарел сразу на десяток лет. Хан отметил, что голова Бориса, несмотря на то, что ему можно было дать не более тридцати пяти лет, обильно была тронута сединой.
– Достаточно, чтобы завязнуть напрочь. На юг дороги нет, – сказал Хан спокойным будничным голосом, но смысл этих слов для парламентера был ужасен.
Воцарилось длительное молчание. Нарушил его опять-таки Хан.
– Как вы смогли выжить?
Борис невесело усмехнулся.