Город живых

Наконец я смог подавить последний очаг сопротивления. Пять тысяч отборных рыцарей уничтожили большую стаю еретиков, загнав их в узкое горное ущелье, хоть и сами вышли из этой битвы изрядно потрепанными. В этот же день я стал готовиться в дорогу. Потратив всю зиму на восстановление порядка в своих владениях, я откладывал этот день бессознательно. Осознал я этот факт только тогда, когда последняя причина, мешавшая мне двинуться в дорогу, была устранена. Покопавшись в себе, я, к собственному стыду, понял, что основной причиной задержки являлись не мятежные еретики, а мое собственное нежелание вновь разочароваться. Я опасался, что не смогу найти мою Дашеньку. И это придаст новые силы безумию. Так или иначе, наконец разобравшись в себе, я понял, что дальнейшие отсрочки могут привести меня к тому же результату, что и разочарования в поиске.

Я начал собирать новую армию, благо материала под рукой хватало – как-никак я находился в бывшей столице. С собой я забрал чуть ли не половину населения, рассчитывая в дороге чуть уменьшить это количество за счет изготовления новых паладинов.

И вот я двинулся вперед. От цели моего похода меня и мою неисчислимую армию отделяла добрая тысяча километров, что, в принципе, меня совершенно не пугало. Помимо своей армии я направил в сторону, где по моим расчетам должна быть Дашенька, одного из апостолов, отводя ему больше разведывательную роль, чем военную.

Южные окраины оказались неожиданно густонаселенными. И поначалу это поставило меня в тупик. Опасаясь ненароком повредить Дашеньке, я не мог поручить своим воинам атаковать беспорядочно курсирующие по теплым благодатным краям бесчисленные отряды кочевников. Наблюдая за ними через моих подопечных, я обнаружил, что нравы в этих небольших социальных группах царили достаточно жестокие. Удивительного в этом, естественно, ничего не было, достаточно вспомнить деревню, из которой я начал свой божественный путь. И то, как повели в ней себя люди.

Небольшие и разрозненные отряды постоянно вступали в жестокие стычки между собой. Кроме того, я не раз замечал, как власть в отдельно взятой группе путем насильственных действий переходила из рук в руки по нескольку раз в течение одной недели. Все это только усиливало мое разочарование в мире людей.

Постепенно я начал изолировать отряды кочевников друг от друга, блокируя их передвижение армией существ. Попутно я пытался искать среди этих отрядов мою Дашеньку. На первых этапах результаты поиска были отрицательными. Слушая разговоры людей ушами рыцарей-разведчиков и подглядывая за их жизнью, я постепенно воссоздал для себя общую картину их быта и жизни. Основным чувством, двигающим этих людей, конечно же, оказался страх. Страх, по вине которого они готовы были предавать и убивать себе подобных.

Правда, встречались мне и другие. Я чуть ли не со слезами на глазах наблюдал, как отряд воинов в одежде, очень похожей на ту, в которой я увидел Дашеньку, предприняла отчаянную попытку задержать продвижение моего передового отряда, дабы спасти группу детей, запертую в кузове грузовика. Меня, привыкшего к ежедневным картинам предательств и подлостей, совершаемых только с одной целью – выжить, жертва сотни опытных и сильных воинов ради двух десятков детей была неожиданной. Я проникся уважением к людям этого племени, тем более я был горд, что Дашенька находилась среди них.

К сожалению, приблизиться к основным силам этого отряда мне никак не удавалось. Возможности же окружить его у меня тоже пока не было. Я с основными силами был еще достаточно далеко, а восточное крыло безнадежно завязло в горном массиве, закрывающем путь на юг. Я злился, но тем не менее старался держать себя в руках, не давая чувствам взять верх. Безумие было слишком близко, чтобы позволять себе расслабляться.

И я был вознагражден за свое терпение. В один из дней, когда моя армия в погоне за кочевниками уперлась в небольшую реку, я вновь увидел мою Дашеньку. Как и в первый раз, видел я ее лишь короткий миг. Отделившись от основных сил наступающих, она бросилась навстречу орде моих воинов. На долю секунды я мог видеть ее милое лицо глазами тысячи моих бойцов. Потом прогремел взрыв, и все потонуло в пелене огненного зарева.

Уводя основные силы экспедиционного корпуса на поиски путей обхода водной преграды, я ужасно переживал о том, все ли хорошо с моей сестренкой. Однако уже вечером следующего дня я знал, что переживания мои были напрасными. Разведчики, оставленные мною на берегу около разрушенного моста, передали мне подслушанные разговоры кочевников.

Я пытался как-то ускорить продвижение восточных частей, да и свое собственное. Однако, к моей досаде, ничего из этого не выходило. Приходилось вновь запасаться терпением.