Город убийц

В свете сказанного веру Эжена в эффективность обратной психокоррекции можно было бы счесть наивной, если бы он не заполнял пробелы в моих воспоминаниях своими рассказами. Они, конечно, были тенденциозны, но благополучно восстанавливали разбитые части мозаики. Картинка получалась иногда печальная, иногда страшная, но я не жалел, что решился на это, и был благодарен им обоим.

Прошло около трех месяцев. Значит, в Кириополе настала осень.

Кольцо пока не нашли. Так что каждую ночь я выходил в Сеть. А каждый день просил Адама включить новости, чтобы он ничего не заподозрил. Мониторинг моей карты у него очевидно не был подключен, а то бы меня вывели на чистую воду. Ну, как можно мониторить карту Анри Вальдо! Взаперти держать можно, оставить без связи можно, а вот мониторить карту — это уже запредел.

О свадьбе моего сына пока новости не сообщали. Думаю, отказался праздновать в мое отсутствие.

С Эйлиасом мы регулярно общались, и это было забавно. Я узнал об РЦС много нового. Во-первых, обнаружилось, что жен у него две. Началось с того, что я упомянул о Камилле, а потом о Веге, а он искренне пожалел меня, поскольку идиотские законы Кратоса не позволяют женится сразу на обеих. Вот у него есть жена Лиз, которая психолог, и она здесь на Дервише, ибо нужен же психолог миссии РЦС, особенно в таком жутком месте, как Оазисы Дервиша, населенные исламскими традиционалистами. К тому же Лиз занимается исследованием психологии местного населения, ибо совершенно непостижимо, как нормальный человек может считать правильным исполнение законов шариата.

А вторую его жену зовут Марго, и она физик. К сожалению, ей пришлось остаться в РЦС, поскольку ей как раз накануне отъезда предложили место декана факультета физики университета Кейнса, и они с Лиз никак не могли вести себя столь эгоистично, чтобы ее отговаривать. Так что семья разделена, что очень мучительно, хотя, конечно, они постоянно общаются в Сети. И Эйлиас вместе с Лиз мечтает поскорее вернуться на любимую родину.

Я нарыл в Сети определение брака из кодекса РЦС: «Брак есть равноправный, свободный, добровольный союз любого количества людей любого пола, ведущих совместное хозяйство».

Интересно, чем от кооператива отличается?

Ну, да. Я конечно знал об этом и раньше, но знать теоретически — это одно, а лично общаться с человеком, который считает это определение самым естественным и правильным — другой уровень постижения истины.

Марго была аспиранткой «одного из отцов» Эйлиаса, там-то они и познакомились. Этого отца зовут Ван Чонг, он очень известный физик. Ван Чонг не был членом семьи родителей, но давал свою кровь, потому что мамам Эйлиаса нравилась корейская утонченность в чертах лица, к тому же господин Чонг уже тогда был известным ученым, и многие семьи просили у него кровь.

Я осторожно спросил, сколько человек было в семье родителей Эйлиаса.

Оказалось, у них была полная семья, то есть четверо. Но четвертого найти трудно, потому что он должен нравится всем троим членам семьи, которая уже есть, и ему тоже должны нравиться все трое. Вот, например, они с Лиз и Марго очень бы хотели найти четвертого, но пока не нашлось человека, с которым бы была такая же духовная близость и сексуальная гармония, как между ними троими.

Ну, нельзя сказать, что я не испытал культурного шока.

У Ван Чонга было двенадцать детей, семьям которых он давал свою кровь, и еще четверо своих, то есть детей его семьи. Для этой оравы уважаемый ученый учредил что-то вроде физмат школы, где и прошла Эйлисова ранняя юность. За Эйлиасом увязалась его младшая сестра Ника, про которую Ван Чонг говорил, что у нее способности больше к математике, чем к физике, но не прогнал. Ника, правда, в конце концов стала не математиком, а генетиком.

Я поинтересовался, сколько детей было в семье Эйлиаса. Оказалось, шестеро, и «это не очень много».

— А что значит «дать свою кровь»? — спросил я.

— Ну, в ней же днк! — написал Эйлиас, несколько раздраженно, от того, что варвару приходится объяснять элементарные вещи. — Просто кровь из вены. Из нее выделяют днк и используют при составлении генетической карты ребенка, также, как днк всех родителей.

— Это случайное сочетание?

— Да вы что, Анри! Как можно доверить случайности такой важный вопрос, как создание нового гражданина? Все родители дают лучшее, что у них есть. Генетик составляет карту, смотрит, чтобы не было ничего вредного: болезней, уродств, дурных наклонностей. У нас родители заранее знают, как будет выглядеть ребенок и маленьким, и подростком и взрослым, и какие у него будут способности и характер. Можно что-то подправить на этом этапе. Когда все обсуждено и согласовано, синтезируют новую днк и имплантируют в искусственную яйцеклетку. Из нее в институте генетики выращивают эмбрион, потом плод, и, наконец, родители забирают младенца.

— И никаких неожиданностей? Ни одного Франкенштейна?

— Ну, конечно, нет. Монстры получаются только при так называемом естественном рождении. Есть еще у нас извращенцы, особенно на дальних, малоосвоенных планетах. Этих «естественных» только через Сады вовремя гонять.