Город света (сборник)

Фея Сирени скиталась, таким образом, в виде пятнышка или короткого луча по белу свету, и без ее присмотра все начало хиреть, происходили катастрофы, бедствия, а уж колдун Топор совершенно распоясался и даже показался по телевидению, открыто объявив миру тайную войну, причем без адреса и времени — постоянную войну против всех.

Причем его было видно довольно плохо — какой-то бледный мужик с гадкой улыбкой, как будто он только что с удовольствием отомстил, но при этом измарался, пострадали штаны сзади, и он этого стесняется, однако позирует перед камерой как бы специально именно в таком замаранном виде, как бы ничего не скрывая, как истинная звезда, суперстар телевидения.

Фея Сирени, таким образом, скрывалась, а колдун Топор непрестанно показывал себя, но при этом невидимо находился сразу во многих местах и личинах.

Одновременно он повсюду выискивал фею, надеясь победить окончательно. Он чувствовал свою возросшую силу. Ему, разумеется, это было страшно трудно, поскольку фея Сирени имела вид луча света. А мало ли лучей света ложится на землю и просвистывает в воздухе по всем направлениям, в том числе и между людьми! Даже ночью, в глухой тьме, вдруг да чирикнет какой-нибудь ничтожный огонек и пошлет луч прямо кому-то в глаза, а Топор спохватывается и мечется туда-сюда, круша все на своем пути, то есть получаются опять одни пустые хлопоты!

Он, однако, знал, что фея любит болтаться около особенно добрых и беззащитных детей. Там-то он и надеялся ее поймать.

Правда, как уловить луч света, вот вопрос.

Короче говоря, каким-то утром фея Сирени путешествовала по городу в поисках подходящего знакомства с новым ребенком (последнее время только это и утешало ее) и увидела маленького мальчика за кустом, который кормил мороженым сразу трех приятелей гораздо старше его.

Они быстро, в шесть укусов, прикончили свою добычу, давясь от спешки, и попросили малыша принести им еще.

Он пошел к бабушке, сидящей на скамейке, и стал просить у нее новую порцию мороженого.

— Но ты ведь съел уже две! — удивилась бабушка. — Нет, хватит. А то простудишься и не будешь обедать.

— Буду, буду, бабушка, я очень голодный! — сказал малыш так правдиво, что у феи Сирени навернулись на глаза слезы.

Эти две слезы упали на песок и застыли там в виде двух жемчужин.

И два тонких свистящих луча ударили снизу вверх, подхватили с собой маленькое пятнышко света и бесшумно исчезли.

Запахло чем-то нежным и растаяло.

Мгновенно, откуда ни возьмись, из-за куста к этому месту попрыгала бойкая большая жаба.

И тут мальчик, так ничего и не добившись от бабушки, вдруг заметил у себя под ногами две жемчужины, поднял их с земли и понес своим друзьям за кустик.

— Вот, — сказал он им, — я нашел красивые камушки, хотите?

— Хрена нам твои пуговицы, дуррак, давай мороженого! — завопил самый большой и хорошо стукнул этого дурака по голове.

— Мороженого больше нет, — ответил ударенный, почесав макушку.

Двое других плюнули на него, и вся троица удалилась.

А проворная жаба вдруг съежилась до размеров гусеницы, потом гусеница, извернувшись, быстро лопнула, и на свет Божий вылезла бабочка-капустница, маленько обсохла и зафиндиляла в воздухе.

В этот момент Топор опять появился на экранах телевидения в грязных с изнанки портках и с бледным, но спокойным видом. Он вымолвил:

— Краибнмр-рэ яуя пссту-фссту бзеф-мзеф! Ая? Усиптошись негебреммо. Сю? Шуи опсянась-офсянась бно-ная арья-шмарья. Бейна фирянэ ифтесла. И фтесла! Куки? Айя! Нзябзим-шабзим. Каля-маля. Млыфысе?

И переводчик сказал:

— Трудно разобрать слова… Расшифровщики работают… Как бы что он все предвидит…

Испуганные пенсионеры и домашние хозяйки, а также больные, разнообразные отдыхающие на рабочем месте и журналисты это видели и слышали и рассказали всем остальным.

Малыш Кузя (а побитый дурак был именно он) постоял за кустами оглоушенный и оплеванный, но потом он улыбнулся и побежал к бабушке, стараясь не показать вида, что ему плохо.

— Что я нашел, бабуля! — закричал он. — На, это тебе!

Бабушка увидела жемчужины, смутилась, оглянулась и тихо спросила:

— Ты где это взял?

— Нашел на песке!

— Вечно ты всякую гадость с земли подбираешь, потом руки грязные! — привычно сказала бабушка, вынула из кармана платок, увязала в него жемчуг, кинула все это в свою бездонную сумку, где при надобности умещалось двадцать кило картошки-моркошки, затем велела Кузе сидеть на лавке, а сама, глубоко вздохнув, пошла вдоль скамеек, бестолково спрашивая:

— Никто ничего тут не потерял?

Все стали копошиться в сумках и карманах и бормотать:

— А что? Что нашли-то?

Одна тетя потеряла перчатки и зонтик, трое спохватились насчет кошелька, один мужчина обнаружил нехватку золотого кольца и т. д. Пятеро заявили о пропаже крупной суммы денег.

Ничего не добившись, красная от стыда бабушка подхватила внука и помчалась домой.

А фея Сирени летела со скоростью света в Город Света, ни о чем не думая.

Между прочим, этого — ничегонедуманья — добиваются многие несчастные создания, мысли которых бегают по кругу в их бедных головах и не дают ни спать, ни что-то полезное делать.