Город Сумерек

— Что ты?.. — пробормотал я себе под но, надеясь, что вслух высказанный вопрос пробудит дремлющее во мне от рождения знание или обостренное чутье, свойственное моему роду. — Кто ты? Кому повинуешься? — Но ветер лишь взвыл надсаднее и швырнул нам в лицо тучи мертвой гипсовой пыли из тонн некогда опавших здесь листьев и ветвей. Кругом раздались кашель и проклятия, кого-то сбросили кони, выли и визжали ослепленные и сбитые с толку псы. А потом пришли и другие крики — крики смерти и ужаса. Я мельком разглядел сквозь резь и слезы в глазах, как гипсовая крошка, подхваченная ветром, соткалась в чудовищную лапу — когти ее молниеносно блеснули тьмой как длинные обсидиановые кинжалы, с тошнотворным хрустом рассекая одного из всадников и его лошадь на части. Мелькнула и вторая лапа, зацепив ноги еще одной, дико заржавшей, валясь наземь, лошади, и пса, взлетевшего в воздух, распадаясь как мгновенно распускающийся цветок. Услышал, как отчаянно закричала Фаенна, призывающая неведомое нечто покориться ей и развеяться прахом. Но эта тварь нам не подчинялась. Я еще раз попробовал мысленно завладеть окружавшим нас пространством, но что-то здесь рвало эту нашу власть в клочья, как наших несчастных спутников. Я попытался нащупать тварь, чтобы лишить ее оживляющих ее сил, выкачать из нее колдовство до донышка, но снова будто наткнулся на крепкую как алмаз невидимую стену. Она же, казалось, накрывала нас как купол — я не мог пробиться своей волей к Городу, чтобы умножить накопленной в нем магией свою силу. Что ж, я не стал стучаться в стену головой, у нас было мало времени, и мало друзей, чтобы их позволить себе их терять… сосредоточившись, я направил свою волю вниз, в землю, ловя скрытые там тайные потоки мощи. Да, самые «полноводные» из них шли от Города, и к нему — он и источал силу, и пил ее из всего мира как гигантский паук.

Я стал пауком поменьше. Превратил себя в родник, из которого бьют на поверхность подземные реки, ощутил идущие от Города токи, схватил их, связал воедино, подчинил себе, и изо всей пойманной силы мысленно ударил туда, где, как я предполагал, находилась тварь. Ответом мне был душераздирающий вой, кого-то еще из всадников опрокинуло вместе с лошадью, на этот раз, целиком, а не по частям. Но похоже, я не убил тварь, а только ранил. Я зачерпнул еще больше подземного огня, чувствуя, как пространство и впрямь становится моим, даже посреди этого мертвого круга, и ударил сияющим, невидимым обычным зрением копьем снова, туда, куда, как мне казалось, метнулась тварь, и мне было все равно, попаду я в нее, или нет, я бил по накрывающему нас со всех сторон алмазному куполу. А тварь, даже если ей удастся сбежать отсюда, сдохнет сама. Когда ее прекратят подкармливать чужой волей, когда исчезнет этот купол, и прервется давняя ее связь с этим местом — и Городом. Чувствуя что-то похожее на мстительность, я забрал столько силы из подземной реки, сколько только мог — отнимая ее у Города, — и фонтаном направил ее вверх. И земля содрогнулась в агонии, а тварь завизжала — я увидел плотные сгустки тумана и гипсовой пыли, застывшие в бесформенной массе, проседающие, разваливающиеся на «куски» и рассыпающиеся, на этот раз, окончательно. Нас окружал мертвый каменный лес, и несколько мертвых друзей, но больше не было, ни твари, ни «купола», ни подстерегавшей нас, или кого угодно, обладавшего пробужденной силой, ловушки. Уцелевшие лошади понемногу успокаивались.

— Что это… было?.. — хрипло спросил Перлионт, кашляя. А слезу на его глазах, быть может, выступили не только от пыли.

— Чужая сила, — хрипло отозвалась Фаенна, опуская дрожащий в ее руке бесполезный меч. Она казалась потрясенной. — Неужели это может быть?.. — она посмотрела на меня. Ее глаза были огромными и темными.

Я покачал головой, прежде чем услышал имя.

— Разве только отчасти. Это что-то более древнее. Ловушка еще для наших предков.

Фаенна глубоко вздохнула, снова закашлялась, затем убрала меч в ножны и спешилась. Я сделал то же самое, бросив поводья Перлионту. Мы подошли к раненым. Одного еще можно было спасти, другого нет, двое были уже мертвы. Мертвы были и три лошади, и любимый пес Фаенны — Фири, он сам бросился на врага, у него была иная сила, чтобы почуять его.

Фаенна посмотрела на умирающего человека, а потом на меня. «Ты еще можешь сделать что-то?» Я покачал головой, но опустился рядом с ним на колени, и взял его за руку. Умирающий перестал дрожать, боль его утихла, прекратились и стоны. Через несколько мгновений я закрыл его глаза. Его дух с миром растворился в этом каменном лесу.

Я услышал, как вздохнула Фаенна.