Город страсти

Самая главная черта характера, которую они унаследовали от Карлы, – это, конечно же, решительность. Ни одного нельзя было остановить, если он (или она) чего-то захотели. Для этого требовалась сила, которая превосходила бы их силу, а с годами его возможности шли на убыль. В своих поступках они, все без исключения, руководствовались только своими импульсами. Отчасти, рефлексировал Дуэйн, убежденность является формой целостности личности, но в таком случае это пугающая форма. Дети, разумеется, поступают так, как было заложено в них природой. Но тогда что же это за природа?

Дуэйн не мог припомнить, когда собственные импульсы целиком захватывали его. А вот дети частенько находились во власти самых причудливых капризов. Временами он завидовал им; в отдельные моменты, когда приходилось чуть ли не полдня расхлебывать их проказы, им овладевало кровожадное чувство. Они – вот что странно – чувствовали приближение грозы. Нет, его дети не были глупы.

– О, проклятье! Там Билли Энн, – пробормотал Дики, когда они свернули на дорогу, которую Карла любила называть шоссе, хотя это была довольно скромная подъездная аллея, которая тянулась вдоль каменистого уступа на четверть мили, пока не упиралась в баскетбольный щит. Между щитом и гаражом располагалась бетонная площадка для парковки шести машин.

Дики говорил так, потому что заметил ее машину, неясно вырисовывающуюся у низкорослых деревьев, отделявших дорогу от их дома. У пикапа Билли Энн была небольшая кабина, зато гигантские шины, более подходящие для пустынных пространств Аризоны. Билли Энн, родившаяся и получившая образование в Талиа, первые два замужества провела в Бенсоне – городе этого же штата.

– Главное преимущество больших шин – сразу видать, симпатичный водитель грузовика или нет, – шутливо отозвалась она о своем пикапе, который издалека можно было принять за монстра на ходулях. – И сразу понимаешь что к чему!

Дики воспринял замечание как шутку. Карла не согласилась с ним и периодически подначивала сына по поводу столь вольного высказывания его подруги.

– Что ты сделаешь, если застукаешь ее с симпатичным водителем грузовика? – как-то раз спросила Карла.

– То же самое, если застукаю с безобразным водителем грузовика, – ответил Дики.

– Останови на минутку, – попросил он отца. – Мне необходимо кое-что выяснить.

– Что выяснить?

– У этой женщины скверный характер, – ответил Дики. Его голубые глаза потускнели. Он то и дело вглядывался в зеркало заднего вида.

– До дороги я могу добраться на попутках, – сказал он. – Сейчас мне не хочется возвращаться домой. Отвези меня обратно в тюрьму, чтобы я заплатил свой долг обществу.

На лице Дики промелькнули следы замешательства. Это обстоятельство обрадовало Дуэйна, считавшего своих детей безжалостными чудовищами, и вот у одного из них обнаружились простые человеческие слабости.

Дуэйн уже не мог не остановить машину.

– Ты боишься Билли Энн? – спросил он. Билли Энн была высокой, очень симпатичной девушкой с прямыми каштановыми волосами и манерой поведения, которую, мягко выражаясь, можно было охарактеризовать как коматозную – пока она не становилась на водные лыжи. Водные лыжи были ее страстью. Накатавшись на озере Кикапу вместе с Дики, управлявшим быстроходным катером, она становилась такой разговорчивой, что ее невозможно было остановить.

– Подай назад, – попросил Дики. – Она может заметить меня.

– Послушай, – нахмурился Дуэйн. – Я устал, и мне хочется домой. Билли Энн, вероятно, сидит в горячей ванне. Чего ты так боишься?

– Она умеет стрелять, – ответил Дики. – Помнишь, я подарил ей на день рождения револьвер тридцать восьмого калибра для самообороны, когда меня не будет поблизости?

– Чем ты ей так насолил, что она собирается пристрелить тебя из подаренного оружия? – спросил Дуэйн.

– Все проклятые сплетни, – процедил сквозь зубы Дики. – Жаль, что мы не живем в Нью-Йорке, где люди не треплют зря языками. Надо принять соответствующий закон. Сплетни приносят вреда больше, чем наркотики.

– Она проведала, что ты с кем-то еще спишь? Признавайся? – едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, спросил Дуэйн.

Дики лихорадочно оглядывал каменистое возвышение, как бы стараясь угадать, за каким из многочисленных деревьев поджидает его Билли Энн с револьвером тридцать восьмого калибра.

– Ты слышал такую песню «На внутреннем фронте война тоже ад»? – спросил Дики, поворачиваясь к отцу.

– Приходилось.

– Она о женах, которые не получают этого… достаточно, потому что их мужья отправились воевать, – уточнил Дики. – Вот один старый парень… ну, правда, не очень старый… помогает им… не так страдать.

– Я не знал, что идет война, – заметил Дуэйн. – Против кого мы сражаемся?

– Да я выразился фигурально, – пояснил Дики. – То же самое может произойти, если не будет никакой войны.

– Ты связался с замужней женщиной? – спросил Дуэйн.

– Знаешь что, одолжи мне свой пикап? – попросил Дики. – Мне хочется отправиться в Руидосо, а это хорошее место, откуда можно начать.

– Так с какой замужней женщиной ты связался? – не отставал Дуэйн.