Город Солнца

— Шесть минут до точки «один», — сказала Карен. — Сорок минут до нашего возвращения в темноту.

— Сорок минут, — пробормотал Натан.

Это казалось долгим. Это и был длинный промежуток времени. Но мы находились низко и двигались достаточно медленно, чтобы выдержали тепловые экраны. Как только мы окажемся в тени, нам предстоит долгое ожидание, зная, что ИК-радар ничего не обнаружит. Затем ещё один долгий пролёт над дневной поверхностью, обследуя южные районы. А после — никаких шансов.

Я пристально посмотрел на Конрада. Под его маской скрывалась неподдельная усталость — усталость долгого и постоянного напряжения. Он становился старше… но он старел быстрее, чем имел право. Напряжение брало с него свою дань. Наша работа была не такой вещью, к которой можно было привыкнуть. Каждый год снова среди звёзд. Другой мир, новая ситуация, новая череда проблем. Modus operandi[1] мог быть тем же самым — масса нудной работы, такой же механической, как рытьё канав на дороге биохимические анализы, синтез нуклеиновых кислот, модификация живых клеток… всё это было чудесами, но чудесами привычными, со всей работой, быстро выполняемой компьютером; и только медленный, очень медленный процесс мышления оставался человеческому разуму. Но всё же, при всём при этом, каждая работа отличалась от других. Каждый мир обладал чем-то уникальным, чем-то отличным, что он подсовывал нам. И ни один мир не сворачивал со своего пути, чтобы облегчить нам нашу задачу. Это никогда не бывало легко.

Конрад заметил, что я наблюдаю за ним. Он слегка приподнял руку в знак того, что понял. Я отвёл взгляд.

Минуты тянулись. Время замедлилось. Перья самописцев вычерчивали кривые, и в своём движении… замедлились. Замерли. Снова двинулись… но медленно, мучительно…

Голос Карен, искажённый слабым жужжанием интеркома, произнёс: — У нас кое-что есть. На компьютере. Я перематываю ленту на отдельную катушку. Выдам на экран через пол минуты.

Пальцы Натана отстучали короткую, энергичную дробь. Раз, два, три, четыре, пять… раз удалось живым застать.

Мне пришлось изогнуться в кресле, чтобы следить за экраном. Натан наклонился вперёд, и я ощущал его дыхание на своей шее.

Появилась фотография.

— Левее центра, — произнесла Карен.

Там были тонкая серая полоска. Характерный излом, означающий холмы, справа вверху и слева внизу. Пятна белого вдоль берега моря белый песок и известняковые откосы — занимавшие небольшой участок в нижнем правом углу. К центру поля извивалось русло реки, и сразу левее центра начинался чётко очерченный участок обработанной земли. Не запущенный, а довольно чистый.

А в центре участка виднелся крошечный кружочек.

— Сейчас будет увеличение, — сказала Карен.

Картинка мигнула, и центральный участок увеличился. Резкость несколько ухудшилась — земля вокруг круга стала размытой — но сам круг остался достаточно отчётливым и предстал в виде ряда окружностей, одна внутри другой. Концентрических окружностей, словно на мишени лучника. Я попытался пересчитать их, но только внешние три или четыре были ясно различимы. Внутренние были размыты, и картинка смазывалась наличием белых пятен, неравномерно разбросанных между окружностями. Колец было больше пяти, но меньше десяти.

Похоже на поперечный разрез ветки дерева, подумал я. Годовые кольца. Город с годовыми кольцами.

— Круговой город, — произнёс Натан тихо. — Как город Солнца.

— Что? — Переспросила Линда.

— Одна из классических утопий, — дополнил Конрад.

— Город с семью концентрическими стенами, — сказал Натан. Неприступный город, со всеми знаниями мира, начертанными на его стенах. Совершенное знание и полное согласие. Семнадцатое столетие, по-моему. Описан Томмасо Кампанелла, когда он был в застенках испанской инквизиции.

— Разве их семь? — Спросила Линда, проявляя несколько неоправданную педантичность.

— Он впечатляет, — сказал Натан, игнорируя праздный вопрос. — В конце концов, они прибыли сюда в поисках Утопии. Прибыли с решимостью построить одну из них. Почему бы им не воспользоваться одной из классических архитектурных схем? Полагаю, это своего рода жест. Они не могли, конечно, принять социальную систему… несколько устаревшую, как мне кажется.

Карен снова появилась в дверях, чтобы бросить взгляд на увеличенный кадр. Её вопрос также носил чисто приземлённый характер.

— Населённый или мёртвый?

— Населённый, — сказал Натан, несколько более утвердительно, чем имел для этого основания. — Этот город не был построен за один день. Колония же находится здесь всего лишь сотню лет, а для всего этого, на мой взгляд, работы как раз на сотню лет и хватило бы.

— Какой у него диаметр? — Спросил я.

Карен шагнула к изображению на экране и пальцами измерила окружность. Затем задумалась для быстрого подсчёта.