Город Шипов

Комната закружилась перед глазами. Видимо, превращение в демона сделало меня быстрее и сильнее, но не повысило устойчивость к алкоголю.

Но мне и не хотелось, чтобы прояснялась голова. Я не могла смириться с вероятностью того, что моя собственная магия огня убила маму.

Когда телефон снова завибрировал, я обнаружила безумное сообщение с заглавными буквами от Шай:

«ТЫ В ПОРЯДКЕ??! ЧТО ПРОИСХОДИТ? ДВА ГЕРЦОГА МЕРТВЫ?? Я видела Легиона в округе Сатаны. Набравшись смелости, я спросила его, где Мортана. Он сказал, что никто не видел тебя и что, по слухам, ты спалила двух герцогов. ТЫ В ПОРЯДКЕ?»

Я поставила вино на столик и начала печатать ответ:

«Я в порядке!»

А знаете что? Да пошло оно все! Я всегда переживала о том, что подумают люди, или о том, что могу заставить кого-то испытывать неловкость из-за тьмы, которую несу с собой. Я не желала никого обременять своими тревожными мыслями. Наверное, мне и в самом деле стоило кое-чему поучиться у Ориона. Может, стоило попробовать… просто выйти и заявить о себе.

Со странным чувством головокружения я напечатала новый ответ:

«Оказалось, что я демон. Я владею огненной магией. И у меня на лбу метка в виде звезды. А вдруг это я убила маму? Вдруг я – зло?»

Я наблюдала, как точки двигались по экрану, пока подруга писала мне, а мое сердце колотилось так, будто меня ждал суд святого Петра.

«Злые люди не задаются подобными вопросами, Роуэн. Им плевать».

Моя грудь сжалась, и я выронила телефон.

Святые небеса. Конечно, она была права.

Почему я сама не додумалась до этого? Психопаты не беспокоятся о том, что они злые. Они не испытывают беспокойства. А я? Даже будучи демоном, у меня вагон и маленькая тележка подобных мыслей.

Я встала с кровати и распахнула дверь. Орион описал ее, как того, кто не заботится ни о ком. А я тогда сказала ему правду – мои эмоции вырвались наружу, когда я отчаянно хотела защитить Ориона.

И я не могла быть Мортаной.

Я помнила себя ребенком. Как плакала в бассейне с мячиками и писала в штаны во втором классе. Как мама целый год отправляла меня в школу с вафлями, потому что я отказывалась есть что-то другое. Как другие дети смеялись над моими костлявыми коленками. По ночам мама гладила меня по голове, потому что мне снились кошмары, и приносила воды.

Ребенком я бегала быстрее всех, но не умела лазить по канатам. А еще была влюблена в Мэтта Логана, даже после того, как он сказал мне, что я его раздражаю. Мы с мамой любили смотреть The Price is Right и очень переживали за победителей.

Я вспомнила, как причастилась, когда ходила в церковь с подругой Эми, хотя и не была католичкой. Правда, меня тут же стошнило на статую святой Лучии.

И… теперь я понимала почему.

Возможно, магия и могла подавить воспоминания, но способна ли она имитировать детство? С таким уровнем детализации? Я не была пятисотлетним демоном. Я была Роуэн Моргенштерн – вот и все, что мне следовало знать.

И самое главное, я вспомнила, как сильно любила свою маму, потому что рядом с ней чувствовала себя в безопасности. Как бы ни злилась, я никогда бы не убила ее. По крайней мере, не специально.

Выйдя на улицу, я с удивлением обнаружила, что уже ночь, – совсем потеряла счет времени. Я посмотрела на луну над Осборном, в ее свете чувствуя себя как дома.

Господи!

Я всегда была Роуэн Моргенштерн. Но я также оказалась суккубом, так ведь?

Порождение ночи. Я никогда не принадлежала этому миру.

Я снова взглянула на изображение ключа на руке, теперь запечатленного навсегда. До сих пор я не знала, что произошло, могла лишь догадываться, что мама наложила на меня заклинание, чтобы я всегда была в безопасности. На всякий случай моя кровь на вкус, как у смертной.

Я направилась к набережной. Температура воздуха здесь была гораздо ниже, чем в Городе Шипов, и по коже побежали мурашки. Воздух имел привкус соли и пах водорослями. Дойдя до холодного моря, я позволила теням поглотить меня. На самом деле мне больше не нужно было бояться выходить ночью на улицу. Смертные не могли причинить мне вреда. Демоны не посмели бы.

Дело в том, что раз я демон, то мне было не место в Осборне. Если я снова не попаду за городские ворота, то день или два, и моя магия исчезнет.

Я не была смертной. И не была своей мамой. Будучи лилит – одной из изгнанниц лишь из-за того, что родилась суккубом, – она жила скрываясь, всегда оглядываясь через плечо.

А мой отец? Если он действительно являлся герцогом Молохом, то его убили сразу после моего рождения. Около двадцати лет назад. Наверное, он вернулся, чтобы попытаться спасти меня.

Мой разум зацепился за детский стишок из той книги заклинаний. Значило ли это что-нибудь?