Город сестёр (СИ)

Рубер мгновенно оказался у машины замахнулся и ударил со стороны пассажиров.

Но вот удар никакого эффекта не произвёл. Причём, пара когтей на страшной бронированной лапе с отвратительным хрустом сломались.

Тварь замахнулась другой конечностью, но ударить не успела. Очереди из двух калашей и пулемёта в грудь отбросили его на стену дома. Ещё два выстрела из Корда, в глаз и в нос, закончили трагедию.

Шило вылез из-за руля и пошёл потрошить свежанину. А Скорый заранее открыл термос для паутины.

Таня сидела, закрыв лицо руками. Это и понятно. Первый раз увидеть разъярённого рубера вот так, вплотную — та ещё встряска для психики.

Короткий спросил.

— Это что сейчас было? Это ты Шило нас закрыл? У меня ведь вся жизнь перед глазами промелькнула.

— Нет, — откликнулся Шило, — я ничего не делал.

Таня отняла руки от лица и пошептала.

— Это я…

Все повернулись к ней. Шило тоже подошёл со своим тесачиной.

— Что «ты»?

— Его лапу остановила…

— Ещё раз сможешь так сделать.

— Не знаю.

— Попробуй, Танечка.

Таня попыхтела, поморщилась.

— Нет. Не получается.

Шило сделал зверскую физиономию и замахнулся на Тьму ножиком.

И тут же отлетел в сторону, метров на десять, отброшенный какой-то силой. Если бы не стенка коттеджа, то улетел бы дальше. Кряхтя встал на ноги, поднял нож.

Таня высказала ему испуганно и обиженно.

— Ты что?! Ты с ума сошёл?! Чего ты на меня набросился?!

Шило, несмотря на оплеуху полученную от Тьмы подошёл к ней с улыбкой во всю харю.

— Ты, Тьма, щитовик. Поздравляю. Не обижайся. Такой дар только так и проверяют.

Приобнял девушку.

— Не обижаешься?

Тьма отмахнулась от него.

Короткий пояснил.

— Та… Тьма, ты запомни это состояние. Когда щит возникает. Потом потренироваться надо.

Бабка добавила.

— Ну, вот тебе и дар. Правда, это не основной. Всё, что там… это… ну…

Короткий подсказал.

— Все манипуляции с предметами, это дары второстепенные. А главный дар у тебя значит впереди. Но щит! Щит, это очень полезно!

А Бабка добавила.

— Теперь ты, Тьма, в цене. Была бы мужиком, или такой отчаянной, как Беда, уговорили бы тебя к нам в группу.

— А меня не надо уговаривать. Я заранее согласна.

Бабка начала распределять дела.

— Шило, отвези труп в черноту, потом приходи в подвал, переберёшь трофейное бельё.

Шило вдруг взбрыкнул.

— А почему я всё время с тряпками вожусь? Бабка, мне обидно!

Бабка посмотрела на него удивлённо.

— Потому, Шило, что любой другой будет ковыряться с этой кучей белья двое суток. И при этом обязательно что-то ценное пропустит. А ты, я знаю, сделаешь как надо.

Шило криво, но гордо усмехнулся и пошел за луноходом.

— Вы, Короткий и Скорый, помогите Шилу загрузить тварь. Потом заберёте прицеп и… Что там вам ещё надо — разберётесь. Тьма, пойдёшь со мной.

Все занялись делом.

Таня вылезла из машины и на деревянных ногах пошла следом за Бабкой. Сзади, на камуфляжных штанах, темнело мокрое пятно.

Когда в гараже загрузили прицепы, проверили и перепроверили по списку, всё ли забрали, поехали загружать ценности из подвала.

Шило сидел на кровати и перебирал ворох одежды, отбрасывая проверенное бельё в кучу, а камуфляж и обувь складывая на соседнюю кровать, на расстеленный полиэтилен. Рядом, на белой тряпице, красовалась кучка разноцветных шариков и несколько безделушек, видимо золотых.

Танечка, в новых камуфляжных брююках песчаного цвета, с печальным, просто с убитым видом, кошеварила у плиты.

Пашка спросил у Бабки, кивнув на Тьму.

— Как она?

— Плохо. Переживает… Она описалась, когда рубер на нас налетел. Хорошо, что я сменное бельё захватила. Задницы-то у нас одинаковые.

Пашка посмотрел оценивающе на Бабкину корму, потом на Танину.

— Примерно — да. Одинаковые.

Подошёл к девушке.

— Таня, положи ложечку. Расслабься.

Добавил ей энергии, плеснул самоуверенности, хорошего настроения и жизнелюбия.

— Всё, золотце моё, готовь дальше.

Таня пошевелила плечами, вертанула головой, хмыкнула.

— Нормально… Спасибо. Я думала, надо мной смеяться начнут.

Взяла Скорого за воротник, привстала на цыпочки и чмокнула в щёку.

У Пашки в душе, почему-то, потеплело. Он «успокоил».

— В таких ситуациях, девочка, прожжённые бойцы в штаны бы наложили. А ты… Ты — первый раз вплотную столкнулась с рубером, и только по маленькому… Ты, Таня, героическая женщина.

А Бабка добавила.

— Это он абсолютно серьёзно говорит.

Таня покивала.

— Я знаю.

— Но сиденье придётся мыть.

— Я помою.

До вечера упаковали все патроны и все стволы крупного калибра. Из захваченных сегодня трофеев, самым ценным был КПВ. Пехотный пулемёт, калибра четырнадцать и пять, с родным станком. Пашка и Короткий, как увидели этого зверя, сразу переглянулись. Место на новом пепелаце пулемёту было обеспечено.

А кроме этого крупнокалиберного счасться, бригаде достались ещё два Корда. Один сильно потасканный, разболтанный и совершенно неухоженный. А второй — почти новенький.

Упаковали все сегодняшние трофейные Стечкины, несчастливое число — тринадцать. Кроме них никакого короткоствола не стали брать.

Забрали все броники, и шлемы.

Ну и само собой — жемчуг. Прямо в Бабкином сундуке его поставили в багажник пепелаца.