Город призраков

Дачники все — приезжие. Все издалека, большинство из Москвы — тот тип людей, что к лету все усилия прилагает, чтобы поскорей вырваться из любимой столицы и отправиться куда-нибудь в глубинку, где, впрочем, обязательно должна быть горячая и холодная вода, телевидение или, на худой конец, радио. Дачники богатые приезжают на дорогих автомобилях с неместными номерами и, как все дачники мира, вызывают у местного населения аллергию, схожую с реакцией на фирмачей-приспособленцев. Дачники бедные любят копаться в огородах. Хотя в Нижнем городе ничего не растет, это их не останавливает, и потому прошедший ранним солнечным утром вдоль Мелочевки прохожий увидит лишь задранные в голубые небеса кормовые части прилежных копателей.

У каждого города есть свои легенды. Есть они и здесь. Выплывают они неизменно из Нижнего города, а потом взбираются на холм и активно забивают уши верхнегородской элите. Хотя, есть слухи из разряда вечных. Так, к ним относятся призраки заброшенного завода, безглазые рыбы-мутанты в Мелочевке, загадочный неупокоенный дух во Дворце культуры (якобы в бывшем здании горкома есть подземный каземат со специально оборудованной пыточной камерой, и здесь обретается одна из его, каземата, жертв) и разветвленная сеть пещер под всем городом.

Пещеры эти — на самом деле длинные, причудливо пересекающиеся штольни, в которых добывали известняк (точно) и опалы (по слухам). Крепь штолен ненадежна, она скрипит и стонет под массой породы, и посему входы в пещеры вот уже десять лет как засыпаны, чтобы спасти от неприятностей местную ребятню. И лишь иногда народ случайно натыкается на сохранившиеся входы, обычно в густом лесу, на крутом берегу Мелочевки. Или докапывается, как усердные не в меру дачники, потому что некоторые штольни подходят опасно близко к поверхности.

Естественно, можно себе представить, кем населяет километры и километры заброшенных коридоров людская молва. Слухи о таинственных пещерах расходятся так далеко, что в город иногда приезжают диггеры с блестящими фанатичными глазами. Те, кто после погружения выбирается на поверхность (а получается это не у всех, что лучше всего подпитывает зловещие слухи), рассказывают горожанам занимательные байки о подводных озерах, сталактитах и корявых надписях на неизвестном матерном языке на стенах.

Местный сталкер здесь тоже есть — Степан Приходских, который много раз ходил в пещеры и всегда возвращался. Говорят, он забирался в такую глубь, что всем диггерам и не снилось. Но рассказать Степан ничего не может, потому что утро без поллитры давно не начинает. К тому же, в последнее время он серьезно тронулся мозгами и вещает окружающим о таинственном спиртовом источнике, что якобы нашел в дальних пещерах. Впрочем, речи его так невнятны, что никто не принимает их всерьез.

Слухов много: о том, что в окрестном лесу якобы есть старая советская ракетная база, и она еще работает. Что в баре «Кастанеда», организованном постаревшим и помудревшим растаманом Евгением, ночами устраивают дикие оргии с участием всех известных наркотиков. О том, что просвященный Ангелайя, отец-основатель и по совместительству единственный неодержимый член своей именной секты, на самом деле вовсе не человек, а дух, явившийся прямиком из адских пределов. О том, что на городской свалке на людей нападает обросшее бытовыми отходами существо, пришедшее прямиком с экрана дешевого ужастика «Уличный мусор».

Городская свалка, вообще, примечательное место. Одним своим краем она захватывает пустующее пространство заброшенной фабрики, другим упирается прямо в ажурную ограду пригородного кладбища. И тут уж ничего не поделать: когда основывалось кладбище, о заводе, а тем более о свалке, никто и не думал. Зажатое меж двух патогенных зон вместилище мусора неизменно привлекает к себе внимание и кучку бомжей, которые находятся в городе на положении блаженных, чем активно и пользуются.

Но в эту ненастную ночь вы, волшебным образом зависнув над свалкой, увидели бы лишь унылые мокрые горы отбросов да две жалкие человеческие фигурки, что наперекор дождю пытались что-то отыскать среди вымокшего мусора. Они и сами были мусором, эти двое, только не бытовыми, а человеческими отбросами, о чем даже не догадывались, копаясь в дурно пахнущей куче в поисках неразбитого сосуда, стоящего в их среде весьма дорого.

Этим двоим было суждено встретить нынешней хмурой ночью свою судьбу.

Черный как ночь «Сааб 9-5» неторопливо катил по изогнутой улице. Фонарный свет играл на хромированных дисках машины, поблескивал на молдингах и высвечивал миниатюрные луны в наглухо тонированных стеклах. Сизый дым лениво вытекал из двух выхлопных труб, диаметр которых ясно говорил о мощи движка, скрытого под черным лаком капота. По прихотливо изогнутой кромке заднего стекла шла красная надпись крупными готическими буквами: «Wonung in Trondesheim». Слова слабо светились в темноте.