Город мертвых талантов

– Альбинаты – что они могут? Только муз ловить, да в Башню свою утаскивать. Гору оцепили, дороги перекрыли, да и успокоились. Клару вместо Магнуса пока назначили. А куда ей такой воз тащить? Тут и драгоценный не всякий справится, а она – муза. Она виду-то не подает, а я знаю, каково ей приходится. Одна я и знаю…

– И что же теперь делать?

Бэлла вдруг насторожилась, прислушалась.

– Клара возвращается. И не одна. Иди-ка, барышня в свою комнату, позовут тебя. А мне убрать тут надо. Молчун, отведи ее!

Молчун просеменила к двери, обернулась на Сашу.

– Пойдем, так и быть, покажу тебе кое-что.

Саша пожала плечами, пошла следом. Молчун привела ее в комнату с окном на лужайку, окруженную кустами синих гортензий и акаций. Посреди лужайки торчала калитка в никуда, та самая, что Саша видела из окна своей мансарды.

– И что дальше?

– Сейчас все драгоценные будут здесь.Смотри и слушай.

– Драгоценные – кто они такие?

– Хранители муз. Это если коротко.

– А если длинно?

– Длинно они тебе сами расскажут, если захотят.Уберись из окна!

Калитка неожиданно распахнулась, и из нее, шатаясь как стебелек под ветром и увязая шпильками в мягкой земле, ступила первая гостья – миниатюрная дама, облаченная в черный балахон, расшитый стеклярусом. Она сверкала на солнце как елочная игрушка. Золотистые локончики танцевали вокруг надменно-плаксивого лица при каждом ее шаге.

Саша оторопела.

– Как она это сделала? Это фокус какой-то?

– Калитка. Обычное дело. Привыкай.

– Ладно… А кто это такая?

– Декаденция, хранитель поэтических муз.

– Похожа на поэтессу! – признала Саша.

– Упаси тебя бессмертные хранители так ее назвать – будет истерика.

– Почему?

– Она утверждает, что она – поэт.

– Ладно, поэт так поэт. – хмыкнула Саша, – Как, ты сказала, ее зовут? Де…граденция?

– Де-ка-денция. – отчеканила Молчун. — Хотя… Деграденция – в этом что-то есть. Только смотри ей так не ляпни. Драгоценных нельзя обижать, даже если они со странностями.

– А это кто? – В калитку протиснулась крупная дама с копной черных кудрей.

– Это Амалия Пондерозова. Она заботится о театральных музах, да еще и устроила театр в Самородье. Будет время – сходи.

Амалия с размаху обняла Декаденцию, чмокнула в бледную щеку, оставив на ней ярко- красный след.

– Как-то ее многовато… – с опаской заметила Саша.

– Да, она дама энергичная. На репетициях орет так, что в Музеоне слышно. Но никто ее не боится, потому что она ужасно добрая. Всегда меня под столом кормит.

– По-твоему, кто тебя кормит, тот и добрый?

– Ну да. Мой личный тест. Я ведь анимуза. Это даже меньше, чем кошка.

– Значит меня ты тоже проверяла?

– А как же. Не по твоей же глупой болтовне тебя судить.

Пока Саша подыскивала колкость для ответа, на полянку, опираясь на палку, вышел очередной гость, высокий красивый старик.

– Мэтр Филибрум, – продолжала Молчун как ни в чем не бывало, – хранитель писательских муз.

– Что за странное имя?

– Филипп Брунович его зовут. Кто-то оговорился, назвал его Филибрум, так и пристало. Тебе надо побывать у него в библиотеке. Все, что когда-то было кем-либо написано ты там найдешь.