Город, которого нет

Иногда ходили в «пьяную деревню», но только ватагой и обязательно вооружённые палками. Там нас тоже почему-то не очень любили. Жаль, конечно, что среди современных зданий весьма трудно найти сегодня знакомые с детства места. И тем радостнее, когда вдруг встречаешь кусочки нетронутого, забытого прошлого. На сегодняшние же дома смогут посмотреть даже внуки наших внуков. Но только они им ничего не расскажут, а будут лишь самыми обычными домами.

Сергей и Александр — мы стали друзьями на улице Школьной

Но из всех забытых и исчезнувших улиц моя память всегда будет выделять одну с названием, которое есть, пожалуй, в каждом провинциальном городе и городке — Школьная. И не столько потому, что именно здесь на углу с улицей Карла Маркса в здании, где сейчас находится сервисный центр магазина «Патент», я начал свою школьную жизнь в далёком 1958 году, а потому, что именно здесь встретил человека, который на всю мою жизнь был и остаётся моим единственным другом, не смотря на всевозможные перипетии, которые произошли с нами за все эти годы. А жил он как раз на этой Школьной улице, которая по значимости для меня не уступала улице Первомайской, о которой я уже говорил. Здесь я практически вырос, здесь же незаметно перескочил из детства в юность. Жаль, что сегодня той части улицы тоже уже нет, как и нет многих школьных друзей, живших на ней.

Кстати, именно люди с именем Александр чаще всего определяли мои стратегические направления в жизни. Мой малолетний братик Саша за год своей короткой жизни уже в моём раннем детстве заложил в меня такие понятия как одиночество и любовь к ближнему своему. Мой друг со Школьной улицы поддерживал во мне внутреннее ощущение, что я всегда могу на кого-то положиться в самые трудные минуты жизни и всегда найду понимание. Мой духовный наставник отец Александр (Ваховский) одним своим присутствием где-то в этом городе, придаёт мне внутренние силы и ощущение нужности людям и богу. Ну и наконец — мой внук Александр — наполнил меня цельностью жизни — зачем и для кого жить. Без всего этого любой человек просто не состоится в этой жизни.

Глава одиннадцатая. «Любовь» по переписке

Однажды, когда я учился в пятом или шестом классе, на моё имя стали приходить странные письма из-за рубежа. Письма без адреса. В лучшем случае в них было написано: «СССР. Ленинградская область». Иногда писали и город. Но никогда, пока я на них сам не отвечал, ни улицы, ни дома. Причём, все письма только от девочек. Удивительно, но мою фамилию и имя они писали всегда правильно и без ошибок.

А началась эта история ещё чуть ли не в первом классе. Едва мы научились писать и читать, как нас сразу включили в обязательную, видимо, переписку с китайскими школьниками. Про нашу тогдашнюю дружбу мы как-то и вообще не думали. Но и письма по китайски в школе тоже не смог прочитать никто. Вот так и переписывались, сначала по отдельности, потом классом пока всё это само собой не сошло на нет.

Конечно, предложение дружить для меня было полной неожиданностью. Но мои незнакомки из ГДР, Польши и Югославии оказались весьма предусмотрительными. Писали всё-таки по-русски, и их письма читать было ну очень весело! Но главное — они присылали и своё фото! Отвечать всем было весьма разорительно, а если ещё и с фотографиями. Был период когда в месяц приходило по несколько десятков писем. Так что мой адрес почта выучила хорошо, хоть укажи только фамилию да страну. В конце концов у меня осталось всего-то — три или пять заграничных подруг.

Моя юная фрау по переписке — Лора

Но мы взрослели и до самого моего ухода в армию в переписке со мной выдержала только одна — из небольшого немецкого городка Плауэн. К сожалению, даже при такой мощной поддержке, немецкий язык я толком так и не выучил. А когда в 1969 году сам оказался в ГДР, была даже мысль написать — ведь адрес за столько лет я выучил наизусть. А возможность моих частых выходов за пределы военного городка, так и подмывала меня. Но победило здравомыслие. Да и мне самому не очень хотелось оказаться на гауптвахте, а то и быть «высланным» дослуживать в какую-нибудь часть в Союзе. Уже потом, вернувшись домой, я всё-таки написал последнее письмо. Но без ответа. Чего и следовало ожидать.