Город иллюзий

Справа, с порывом ветра и клочьями облаков вылетел серый крылатый зверь, верхом на котором сидел человек, кричавший громко и победно — точнее, Могиен не кричал, а громко хохотал. Один удар могучих серых крыльев — и Крылатый был брошен навстречу повисшей в воздухе машине, прямо ей в лоб. Раздался скрежет металла, который, казалось, вот-вот прервется ужасающим воплем, и тут же пространство перед Роканноном опустело.

Люди, прижавшиеся к скале, в ужасе смотрели перед собой. Ни звука не доносилось из пропасти, только проплывали, кружась, клочья облаков.

— Могиен!

Роканнон громко звал его, но ответа не было. Только боль, страх, тишина.

9

Дождь грохотал по крыше. В комнате стоял полумрак, дышать было легко.

Над его постелью склонилась женщина, чье лицо было ему хорошо знакомо — гордое, милое, темнокожее лицо в венце золотистых волос.

Он хотел сказать ей, что Могиен погиб, но слов этих произнести не мог. Он лежал, тоскуя, и все пытался решить загадку: он помнил, что Хальдре из Халлана была уже пожилой женщиной, седовласой, а эту, золотоволосую, он тоже знал, но когда-то давно, она уже умерла, да и видел он ее лишь однажды — на планете, находящейся в восьми световых годах отсюда, когда его еще звали Роканнон, а не Странник...

Он снова попытался что-то сказать.

— Ш -ш-ш, — сказала она и прибавила на «общем» языке, хотя и с легким акцентом: — Лежи спокойно, господин мой. — Ока осталась рядом и сама ответила на его незаданный вопрос: — Это замок Бренья. Ты пришел сюда с еще одним человеком по снегу, с высоких гор. Ты чуть не умер и до сих пор еще очень болен. У нас еще будет время поговорить...

Да, времени было достаточно, и оно текло как бы мимо него под мирный шум дождя.

На следующий день, а может чуть позже, пришел Яхан, очень исхудавший, прихрамывающий, с незажившими еще следами обморожения. Но еще более странным была в нем новая манера вести себя — какая-то униженная покорность. Они немного поговорили, и Роканнон спросил, сам смущаясь:

— Ты что же, Яхан, боишься меня?

— Я постараюсь не бояться, господин мой, — заикаясь пообещал юноша.

Когда Роканнон смог встать и спуститься в парадный зал замка, тот же благоговейный ужас был написан на всех лицах, что обернулись к нему, хотя все это были смелые и великодушные лица. Золотоволосые, темнокожие, высокие люди — старинная раса, от которой впоследствии отделилось и племя ангьяр, откочевавшее на север по морскому побережью. Это были настоящие лийяр, Хозяева Земли, самые древние обитатели этих южных предгорий и холмистых равнин.

Сперва он решил, что кажется им странным из-за своей внешности — темных волос, светлой кожи, — но Яхан был таким же, а Яхана они совсем не боялись. Хотя и обращались с юношей как с равным, что необычайно радовало и смущало бывшего раба из замка Халлан. А вот с Роканноном они обращались как с верховным правителем, чуть ли не как с божеством.

Единственной, кто разговаривал с ним, как с обыкновенным человеком, была Гейн, невестка и наследница старого хозяина замка, вдовевшая уже несколько месяцев; ее светловолосый маленький сынишка большую часть дня находился при ней. Ребенок был застенчивым, однако Роканнона совсем не боялся, напротив, очень к нему привязался и вечно задавал множество вопросов о горах, о северных землях, о море. Роканнон старательно отвечал. А мать мальчика всегда внимательно прислушивалась к их разговорам, безмятежная и ласковая, как солнечный свет, и порой оборачивалась, чтобы улыбнуться Роканнону, и лицо ее было так хорошо ему знакомо, хотя здесь он увидел эту женщину впервые.

Наконец Роканнон не выдержал и спросил Гейн, что они, собственно, думают о нем в замке Бренья, и она ответила честно:

— Они думают, что ты бог.

И употребила то самое слово, которое он давно уже взял на заметку, еще в толенской деревушке: педан.

— Но я вовсе не бог! — сказал он чуть ли не сердито.

Она даже рассмеялась.

— А почему они так решили? — продолжал допытываться он. — Нежели боги лийяр все седые, со скрюченными изуродованными руками? — лазерный луч, которым все-таки успел поразить его вертолетчик, разворотил ему правое запястье, так что он практически не мог управлять всей рукой.

— Почему бы и нет? — снова улыбнулась Гейн и с достоинством вздернула подбородок. — Но главным образом — потому что ты спустился с гор.

Некоторое время он переваривал эти слова:

— Скажи мне, госпожа моя, а ты знаешь о... хранителе источника?

Лицо ее тут же помрачнело:

— Нам известны об этом древнем народе только легенды, созданные очень давно. Девять поколений правителей Бреньи сменили друг друга с тех пор, как Иоллт Высокорослый ушел в горы и вернулся оттуда совсем другим человеком. Мы так и поняли: ты с ними тоже встречался, с Древнейшими...

— Как вы об этом догадались.

— Во сне ты бредил и все твердил о какой-то цене, о цене того дара, который получил, о Великой Цене. Иоллт тогда тоже заплатил... Ценой была твоя правая рука, не правда ли, господин мой? — спросила Гейн и вдруг смутилась, однако смотрела ему прямо в глаза.

— Нет. Я бы отдал обе руки, чтобы спасти то, что я потерял.