Город и город

— Откуда мне знать? Они не рискуют смотреть на него. Сказали только, что он начал ходить. Просто ходить, но так, что никто не может сказать, где он.

— Никто его не останавливает?

— Они даже не знают, можно ли им его видеть. Но при этом он и брешь не совершает. Они просто… не могут понять.

Пауза.

— Тьяд?

— Господи, ну конечно. Он просто ждал, чтобы кто-то его заметил.

Я погнал машину к Связующему залу. Тот был в нескольких милях. Я выругался.

— Что? Тьяд, что?

— Это именно то, что ему надо. Вы сами сказали, Дхатт: его бы отослали от границы пограничники любого города, в котором он находился бы. Что из этого следует?

Несколько секунд стояло молчание.

— Чтоб меня, — сказал Дхатт.

В таком неопределённом состоянии никто не мог задержать Боудена. Никто.

— Где вы? Как близко к Связующему залу?

— Могу добраться туда за десять минут, но…

Но и он не задержит Боудена. Как бы Дхатт ни терзался, он не рискнул бы подставляться Бреши, видя человека, который мог находиться не в его городе. Я хотел сказать, чтобы он не беспокоился, хотел умолять его, но мог ли я говорить ему, что он не прав? Я не знал, что за ним не будут следить. Мог ли я сказать, что он в безопасности?

— Арестует ли его милицьяпо вашему приказу, если он определённо в Уль-Коме?

— Конечно, но они не последуют за ним, если не могут рисковать его увидеть.

— Тогда поезжайте вы, Дхатт. Пожалуйста. Слушайте. Ничто не мешает вам просто отправиться на прогулку, верно? Просто направляйтесь к Связующему залу и идите, куда хотите, и если случится, что кто-то, кто всегда был в вашей местности, шевельнёт рукой и окажется в Уль-Коме, вы сможете его арестовать, верно?

Никто не должен был ни в чём признаваться, даже самому себе. Пока отсутствует взаимодействие и местонахождение Боудена неясно, существует правдоподобная возможность отрицания.

— Пожалуйста, Дхатт.

— Хорошо. Но, послушайте, если я отправлюсь на эту чёртову прогулку, а кто-то в моей гросстопичной близости не окажется наверняка в Уль-Коме, я не смогу его арестовать.

— Оставайтесь на связи. Вы правы.

Я не мог просить его рисковать совершить брешь. А Боуден, возможно, пересёк границу и находился в Бещеле, в каковом случае Дхатт был бессилен.

— Хорошо. Отправляйтесь на прогулку. Дайте мне знать, когда будете у Связующего зала. Мне надо сделать ещё один звонок.

Я отключился и набрал другой номер, тоже без международного кода, хотя это было в другой стране. Несмотря на ранний час, по телефону ответили почти сразу, и голос, который ответил, был совершенно бодр.

— Корви, — сказал я.

— Босс? Господи, босс, где вы? Что случилось? Вы в порядке? Что происходит?

— Корви, я всё вам расскажу, но прямо сейчас не могу; прямо сейчас мне надо, чтобы вы шевелились, причём быстро, не задавали никаких вопросов и делали в точности то, что я вам скажу Мне надо, чтобы вы подъехали к Связующему залу.

Я посмотрел на часы, а потом на небо, которое, казалось, сопротивлялось наступлению утра. Дхатт и Корви в соответствующих городах направлялись к границе. Первым позвонил Дхатт:

— Я на месте, Борлу.

— Вы его видите? Нашли его? Где он?

Молчание.

— Ладно, Дхатт, слушайте.

Он не хотел видеть того, насчёт пребывания чего в Уль-Коме не был уверен, но не позвонил бы мне, если бы в этом не было смысла.

— Где вы?

— На углу Илльи и Сухаша.

— Господи, хотел бы я знать, как делать конференцзвонки по этой штуковине. У меня обозначен ожидающий вызов, так что не отключайтесь.

Я подключился к Корви:

— Корви? Слушайте.

Мне пришлось свернуть к обочине и сравнить карту Уль-Комы в бардачке автомобиля со своим знанием Бещеля. Старые города по большей части были заштрихованы.

— Корви, надо, чтобы вы подъехали на угол Бьюластращ и… и Варщастращ. Вы видели фотографии Боудена?

— Да…

— Знаю, знаю. — Я поехал. — Если не будете уверены, что он в Бещеле, не трогайте его. Говорю вам, я просто прошу вас ходить там, чтобы, если кто-то окажется в Бещеле, вы могли его арестовать. И сообщить мне, где вы. Хорошо? Остерегайтесь.

— Чего, босс?

Это верно. Боуден вряд ли напал бы на Дхатта или Корви: поступив так, он заявил бы о себе как о преступнике, в Бещеле или Уль-Коме. Напади он на обоих, он оказался бы в Бреши, где, как это ни невероятно, его ещё не было. Он шёл, держа равновесие, возможно, в обоих городах. Пешеход Шрёдингера [24].

— Где вы, Дхатт?

— Посередине улицы Тейпей.

Тейпей гросстопично делила пространство с Мирандистращ в Бещеле. Я сказал Корви, куда ехать.

— Я скоро буду.

Я теперь ехал над рекой, а количество машин на улице увеличивалось.

— Дхатт, где он? Я имею в виду, где вы?

Он сказал мне. Боудену приходилось держаться заштрихованных улиц. Если бы он вступил в сплошную зону, он принадлежал бы этому городу и полиция могла бы его забрать. В центрах старинные улицы были слишком узки и изогнуты, чтобы машина сэкономила мне какое-то время, и я её бросил и побежал по булыжникам под нависающими карнизами бещельского Старого города к сложной мозаике и сводам Старого города Уль-Комы.

— С дороги! — крикнул я нескольким прохожим, оказавшимся у меня на пути.