Город греха

— Да что вы! — снова возмутился док. — У меня нет ни малейших оснований держать вас тут насильно. Ваша доставка в клинику из аэропорта согласована с официальными лицами. Вас никто не ограничивает в передвижениях! Вы хоть в эту секунду можете покинуть стены клиники, но… зачем? Чтобы часом позже свалиться без сознания в какую-нибудь придорожную канаву? Нет ничего важнее здоровья! За пару дней никуда ваши контакты не убегут, зато мы дадим вам уверенность в завтрашнем дне. Возможно, назначим щадящее амбулаторное лечение. Но для этого надо немного потерпеть.

Элис некоторое время помолчала, раздумывая.

— Ну, если вы дадите мне телефон…

— Обязательно дадим, я распоряжусь. Правда, у нас тут мобильная связь работает нестабильно, клиника находится, так сказать, на отшибе. Но если постараться, дозвониться можно! — Краузе ободряюще улыбнулся. — Вы поймите, у вас ведь нет местной медицинской страховки, из любой муниципальной больницы вас бы отправили на улицу, как только вы пришли бы в себя. Я же, учитывая обстоятельства, беру вас на полный пансион. Абсолютно для вас бесплатный! Таких условий вы в Амстердаме больше не найдёте.

— С-спасибо…

— Отдыхайте и набирайтесь сил. — Краузе отечески похлопал Элю по руке. — А меня ждут другие пациенты, как вы понимаете. Приятно было познакомиться!

— Взаимно, — пробормотала Элис, погружаясь в некое задумчивое состояние. — Взаимно, — повторила она уже в спину удаляющегося доктора.

Глава 7 Точки над i

Амстердам, 15 сентября 1889 года

От Винка Эрих отправился прямиком в канцелярию, откуда хмурый Карл Брендон повёл его в хранилище вещдоков и долго гремел связкой ключей, отпирая железную решётчатую дверь.

— Инспектор приказал только показать, — угрюмо сообщил он, исподлобья поглядывая на внештатного судмедэксперта. — Навынос не дам.

— Не показать, — поправил дежурного Краузе, — а осмотреть и поработать.

Брендон глянул на Эриха подозрительно, но промолчал. У Карла постоянно был такой вид, будто у него только что отобрали любимую конфетку.

— Оба будете смотреть? — спросил он, выдвигая один из ящиков стеллажа.

— В каком смысле? — не понял Эрих. — Там что, не одно письмо?

— Два.

— А ну да, разумеется! — будто бы «вспомнил» Краузе. — Разумеется, оба! — поспешно добавил он.

— Одно нам отдал адвокат-жених. Второе мы нашли обыском у самой потерпевшей в доме. Как я понимаю, она его написала, но так и не отправила. Ван дер Берг его в глаза не видел.

— Любопытно, любопытно… И якорь тоже!

— Якорь на другом складе, он же весит фунтов тридцать!

— Что ж поделать. Я устроюсь вон там. — Эрих указал на маленький столик, притулившийся в углу хранилища. На столе стояла керосиновая лампа, а рядом — трёхногий табурет. — А вы пока мне его принесите.

Брендон поджал губы, но перечить не стал.

Вскоре Краузе разложил на столешнице два полученных документа, а Карл притащил-таки и поставил у ножки стола тот самый якорь, что полицейские изъяли на причале.

После того как дежурный удалился, Эрих приступил к детальному осмотру. Через какое-то время он раскрыл свой саквояж и извлёк из него обычную канцелярскую лупу.

Писем действительно оказалось два. Одно, неотправленное, которое нашли у Эммы де Беккер, датированное 12 сентября, и второе, от 14 сентября, что отдал полиции Симон и о котором упоминал Винк.

Текст второго был короче и лаконичнее.

«Beste Simon! — писала Эмма характерным наклонным почерком. — Ное triest het оок is от и hierover te informeren, maar ik vertrek morgen voor een lange reis. Incognito. Mijn vader weet er niet eens van. Ik verzeker и dat er geen andere man bij betrokken is. Het is gewoon mijn keuze, die ik heel bewust maak. Zoek me alsjeblieft niet! Ik verontschuldig me dat ik je avances niet rechtvaardigde. Tot ziens! Altijd van jou, Emma. 14.09.89»[1].

Первое письмо оказалось более красноречивым.