Ярость, переполнявшая письма Кристины, имела под собой веское основание, о котором Аурелио ничего не было известно. Для него, как только он проснулся в ее объятияx под елью, это свидание в лесу тотчас перестало казаться фрагментом сладостных стихов Песни Песней и превратилось в кошмарное видение. Когда юноша раскрыл глаза и обнаружил, что лежит, полуодетый, рядом со спящей девушкой, лицо которой выражало полную умиротворенность, он принялся креститься, как будто это был сам дьявол. Теперь, когда Аурелио отдохнул и зов плоти утратил свою остроту, юноша почувствовал себя выпавшим из Божьей десницы: он казался самому себе самым презренным грешником; теперь слова святого Павла из Послания к Коринфянам о прелюбодеях относились именно к нему:
В точности таким он ощущал сам себя: изгнанным из мира, изгнанным из своего рая, выстроенного на страницах писаний Блаженного Августина, и уже заранее изгнанным из Царства Небесного. За один миг наслаждения, говорил он себе, он только что раз и навсегда лишился вечного блаженства по правую руку от Всевышнего.
Слова апостола Павла проникали в его сознание, чтобы его мучить. Как случилось, что он не устоял перед чарами Кристины? Как мог он ослушаться божественных установлений? Аурелио поднялся на ноги и поспешил отряхнуть с себя налипшие травинки, словно пытаясь тем самым избавиться от угнетавшего его ощущения внутренней нечистоты; юноша снова хотел стать самим собой, каким он был раньше, и он не мог себя за то, что лишился своей драгоценной невинности. У него даже не хватило храбрости взглянуть в глаза своей подруге и высказать ей все это в лицо; Аурелио подхватил свое платье, оделся и ушел прочь, прежде чем девушка успела проснуться. Спустя несколько дней Кристина получила письмо, в котором он подробно излагал ей причины, по которым навсегда отрекается от ее любви. Девушка восприняла письмо Аурелио с молчаливым смирением.