Город драконов

Это искалеченное существо уже было здесь, когда появился Сельден. А ведь с тех пор, как он сам в последний раз чувствовал прикосновение солнечных лучей, прошли месяцы, возможно, даже год. Дневной свет — враг всего таинственного. Дневной свет мог разоблачить все диковинки и чудеса, выставленные в шатре на базаре на потеху зевакам: показать, что на самом деле это либо просто уродцы, либо подделки. Дневной свет мог открыть, что даже экспонаты с претензией на подлинность находились в плачевном состоянии.

Такие, как он сам.

Свет фонаря приблизился, и от вспышки желтого света его глаза заслезились. Сельден отвернулся и зажмурился, но даже не попытался встать. Он точно знал длину цепей, прикованных к лодыжкам, и уже опробовал на них свою силу, когда его еще только привезли сюда. За прошедшее с тех пор время они нисколько не ослабели, в отличие от него самого. Сельден лежал неподвижно и терпеливо ждал, пока посетители уйдут, но те задержались напротив его загона.

— Это он? Я думал, дракон будет крупнее! А он не больше обычного человека.

— На самом деле он высокий. Просто это незаметно, когда он так свернулся.

— Я почти не вижу его там, в углу. Мы можем войти внутрь?

— Не стоит заходить туда, куда достанет его цепь.

Посетители замолчали, затем заговорили тише. Сельден не пошевелился. То, о чем они говорили, нисколько его не интересовало. Он потерял способность испытывать смущение или унижение. Ему все еще не хватало одежды, но в основном из-за холода. Иногда, между показами, тюремщики бросали ему одеяло, но частенько они забывали это делать. Почти никто из служителей не понимал его языка, так что просить их было бесполезно.

До затуманенного сознания Сельдена медленно дошло, насколько необычно то, что мужчины, обсуждавшие пленника, говорили на знакомом ему языке. Калсидийский был языком его отца, и Сельден выучил его в тщетной попытке произвести на родителя впечатление. Юноша не пошевелился и не подал вида, что все понимает, но начал прислушиваться.

— Эй! Эй ты, драконий парень! А ну-ка, встань! Дай господам посмотреть на тебя!

Сельден мог бы проигнорировать приказ, но тогда они бросили бы в него чем-нибудь, чтобы заставить двигаться, или начали бы крутить ворот, натягивая цепь, — словом, ему придется самому подойти к задней стене, или же его отволокут туда силой. Тюремщики боялись его и, похоже, впрямь не считали человеком. Они всегда закручивали цепь, когда приходили выкидывать солому, которая устилала пол его загона. Сельден вздохнул, разогнулся и медленно встал на ноги.

Один из посетителей ахнул:

— И впрямь высокий! Только посмотри, какие длинные ноги! А хвост у него есть?

— Нет. Хвоста нет. Но он весь покрыт чешуей и сверкает как бриллиант, если вывести его на дневной свет.

— Ну так выведи. Интересно будет посмотреть на него на свету.

— Нет, ему это не нравится.

— Лжец, — сказал Сельден четко. Затем фонарь ослепил его, но он продолжил обращаться ко второй из тех фигур, которые мог различить. — Он не хочет, чтобы ты видел, что я болен. Он не хочет, чтобы ты заметил, как тут надо мной издеваются, увидел, что моя лодыжка вся в язвах от цепи. Но больше всего он не хочет, чтобы ты понял: я такой же человек, как и остальные.

— Он умеет говорить! — Посетитель выглядел скорее пораженным, чем испуганным.

— Да, но у тебя ведь хватит благоразумия не слушать его, верно? Он же наполовину дракон, а всем известно, что драконы способны навести на людей чары и заставить их поверить во что угодно.

— Я не дракон! Я человек, такой же, как и вы, но измененный по воле дракона. — Сельден попытался убедить собеседника, но ему не хватало сил.

— Видишь, как он лжет? Мы не отвечаем ему. Если позволишь ему вовлечь себя в беседу, мигом попадешь под его чары. Без сомнения, именно так дракон и соблазнил его мать. — Служитель прочистил горло. — Итак, я показал тебе товар. Вообще-то, мой хозяин не хочет продавать его, но говорит, что выслушает твое предложение, раз уж ты проделал такой путь.

— Дракон соблазнил мою мать?! Что за бред! Столь дикой и нелепой выдумке не поверит даже ребенок! И ты не можешь продать меня, поскольку мной не владеешь! — Сельден поднял руку и попытался прикрыть глаза от яркого света, чтобы рассмотреть говорившего, но это не помогло.

На его слова даже не ответили, на него вообще не обратили внимания. И внезапно он понял: язык тут ни при чем, они просто не хотят видеть в нем что-то, кроме дорогостоящей диковинки.

А эти двое как ни в чем не бывало продолжили разговор.

— Ты же знаешь, что я всего лишь посредник и покупаю его не для себя. Твой хозяин просит очень высокую цену. Мой доверитель богат, но недаром говорят, что богачи гораздо скупее бедняков. Если я потрачу его деньги, а человек-дракон разочарует покупателя, мне придется худо.

Перед слезящимися глазами Сельдена расплывались два силуэта. Два человека, которых он даже не знал, спорили о том, сколько стоит его жизнь. Он сделал к ним шаг, волоча через заплесневелую солому свою цепь.