Город богов

Ещё с вечера Мендоса прибыл в гарнизон с отрядом своих matones, где намеривался встретиться с кациком, и сообщил командиру:

– У меня есть сведения, что гуарани захватили знатную синьорину и разграбили её имущество. Возможно, какой-то вождь намеревается сделать её своей женой…

У командира гарнизона округлились глаза.

– Какая дерзость, дон Риккардо! Неслыханно! Пленить белую женщину! Эти гуарани, хоть и считаются замиренными и поклоняются Деве Марии, но в душе остаются сущими дикарями. – Возмущался он.

– Вот именно, и поэтому наш долг освободить молодую синьорину.

– Разумеется, дон Риккардо! – с жаром согласился командир гарнизона. – Я с удовольствием подстрелю десяток гуарани! Аркебузы, полученные мной в прошлом году в полном порядке, можете не сомневаться!

В этот момент Мендоса не пожалел, что выписал из Асунсьона новое оружие для гарнизонов (часть устаревших аркебуз он, кстати, преподнёс Тимауке в качестве задатка). Правда, коменданту обошлось это в кругленькую сумму. Но он не расстроился, намереваясь наверстать упущенный доход с торговли рабами.

Он планировал освободить Джованну, безжалостно уничтожив гуарани: Тимаука и Папилоче слишком много знали. Их судьба была предрешена. Впрочем, Риккардо был уверен, что Папилоче с добычей отправится в селение, а в гарнизон прибудет только Тимаука в сопровождении немногочисленных воинов. Значит, Папилоче придётся заняться несколько позже…

И вот теперь он с нетерпением поджидал индейцев, затаившись с небольшим отрядом аркебузиров в сельве на подступах к гарнизону. Мысли о Джованне вызывали у Мендосы чувство упоения, ещё немного и она будет принадлежать ему.

Но, увы, Тимаука в назначенное время так и не явился. Командир гарнизона решил, что сведения, которыми располагал дон Риккардо, не были правдивыми.

* * *

Мендоса в бешенстве метался по гарнизону. Он уже учинил разнос командиру за какую-то ничтожную провинность, а так, в общем, придраться было не к чему – в гарнизоне царил полный порядок.

Наконец, выпустив пары, Риккардо уединился в кордегардии[99] со своим помощником Ансельмо Эрнандесом.

– Чёрт бы подрал этого хитроумного кацика! – ярился Мендоса. – Теперь я должен идти к нему на поклон! Неужели он что-то заподозрил?..

– Вероятно, да … – ответил Ансельмо, наполняя чашу вином. – Выпейте, дон Риккардо, вам надо успокоиться и подумать, что делать дальше, – резонно заметил он.

– Я не в состоянии не о чём думать! Я в бешенстве! – метался Риккардо.

Ансельмо протянул ему чашу с вином.

– Охладите свой пыл… Иначе вы не получите Джованны. Уж мне-то известно, что всю эту экспедицию вы задумали только с одной целью: устранить Алонзо дель Гарсия и заполучить его дочь. Не так ли? – кабальеро[100] вперился взором в своего патрона.

Мендоса залпом осушил чашу с вином.

– Ты слишком умён, Ансельмо!

– Я рад, что вы, наконец, это оценили… – хладнокровно констатировал он. – Итак, что вы намерены делать?

– Отправлюсь в касикасго гуарани с двумя лошадьми и заполучу, наконец, Джованну в придачу с её злобными дуэньями. А затем прикажу осадить его и сжечь…

– Отлично! – воскликнул Ансельмо. – Только по моим сведениям в касикасго проживает не менее пятисот гуарани, а сын кацика, Папилоче, отличается незаурядным умом… Не сомневаюсь, что это именно он отговорил отца идти в гарнизон.

– М-да… – задумчиво произнёс Мендоса. – Мне кажется, ты преувеличиваешь его способности…

– Возможно, однако, facta sunt potentiora verbis[101], – глубокомысленно изрёк Ансельмо.

– Перестань, наконец, умничать! – возмутился Мендоса. – Если у тебя есть идея, то говори!

Ансельмо наполнил свою чашу вином и глубокомысленно воззрился на своего патрона.

– Недавно вы получили три бочки португальской мадеры…

Риккардо округлил глаза.

– И что же? Ты хоть знаешь, в какую сумму они мне обошлись?!

– Догадываюсь… Но, что вам дороже мадера или девушка? – вкрадчиво поинтересовался Ансельмо.

– Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ заранее! – возмутился Риккардо.

– Тогда присовокупите их к обещанным лошадям. Индейцы непременно перепьются… А, если в вино добавить сонного зелья…

Мендоса удивлённо воззрился на кабальеро.

– Если ты избавишь меня от кацика и его сына, а лучше от всего касикасго сразу, обещаю тебе щедрую награду, Ансельмо.

– Вы знаете, как я уважаю вас, дон Риккардо… – начал издалека Эрнандес, – и всегда служил вам верой и правдой…

– Тысяча реалов – хорошая награда за твою верность! – подытожил Мендоса. – Ты согласен со мной?

– Разумеется, дон Риккардо… – Ансельмо Эрнандес почтительно поклонился.

* * *

На следующий день Риккардо Мендоса отправился в селение гуарани. Он самолично правил повозкой, в которой лежали три бочки отменной мадеры, сдобренное стараниями Ансельмо сонным зельем. Позади повозки шли две пристяжные лошади в полной упряжи и под седлом, как он и обещал кацику. Мало того под седлами виднелись стёганые вальтрапы[102] из цветной атласной ткани, отороченные мехом опоссума[103].