Город богов

Хратен обернулся к артету. Тот покинул помост и с недовольным видом наблюдал за тем, как тает толпа.

«Дай ему волю, и он превратит их в свои фанатичные подобия, — осознал джьерн. — Только их пыл прогорит быстро. Они нуждаются в учении, а не в истерических выходках».

— Артет! — строго произнес верховный жрец. — Нам надо поговорить.

Артет бросил на него яростный взгляд, но согласно кивнул. Элантриец все еще просил о смерти, и Хратен приказал остальным жрецам увести его и дожидаться в саду.

Он кивком указал на задние ворота часовни, и Дилаф послушно зашагал туда. Джьерн последовал за ним, по пути миновав ничего не понимающего капитана элантрийской гвардии.

— Господин, — сказал тот. — Молодой жрец остановил меня по дороге в город. Он сообщил, что вы хотите вернуть падшие создания. Я поступил неправильно?

— Все в порядке, — коротко бросил Хратен. — Возвращайтесь на стену; мы разберемся с элантрийцем сами.

Дирен, казалось, обрадовался языкам пламени, несмотря на ужасную боль.

Дилаф скорчился в стороне, жадно наблюдая за огнем, хотя не его рука поднесла факел к облитому маслом элантрийцу. Хратен наблюдал за тем, как горит жалкое существо, как затихают за ревом пламени его крики. Тело вспыхнуло неестественно легко и прогорело быстро.

Джьерна кольнула вина за предательство Дирена, но он отмел угрызения совести как глупость — пусть элантриец не был демоном, но он оставался проклятым Джаддетом созданием. Верховный жрец ничем ему не обязан.

И все же его мучили сожаления. К несчастью, нанесенные Дилафом порезы явно лишили элантрийца разума, и отослать его обратно в город в таком состоянии не представлялось возможным. Огонь оставался единственным выходом.

Хратен смотрел ему в глаза, пока пламя не поглотило его целиком.

— И пылающий гнев Джаддета очистит их всех, — прошептал строку из До-Дерет Дилаф.

— Джаддет вершит суд, его слуга вирн исполняет приговор, — процитировал из той же книги джьерн. — Тебе не следовало вынуждать меня убить его.

— Такой конец неизбежен. Все враги должны подчиниться воле Джаддета, а его воля гласит, что элантрийцы сгорят в пламени. Я следовал судьбе.

— Ты потерял контроль над толпой! Мятеж надо готовить с огромной осторожностью, иначе он может дорого обойтись не только врагам, но и вождям!

— Я увлекся, — виновато признал Дилаф. — Но вряд ли сожжение одного элантриица привело бы к восстанию!

— Мы не можем знать наверняка. К тому же следует помнить о Йадоне.

— Король не станет возражать. Это по его приказу сжигают сбежавших элантрийцев. Он никогда не встанет на защиту Элантриса.

— Но он выступит против нас! Тебе не следовало приводить элантрийское отродье на проповедь, артет.

— Люди должны поглядеть ненависти в лицо.

— Люди еще не готовы, — резко возразил Хратен. — Нам выгодно не давать им наглядного выражения их ярости. Стоит им начать беспорядки в Каи, и Иадон положит конец нашему учению.

Дилаф сощурил глаза.

— Вы говорите так, как будто пытаетесь оттянуть неизбежное, хроден. Вы взрастили их гнев; неужели вы отказываетесь принять ответственность за смерти, которые он принесет в будущем? Ненависть и отвращение не могут долго оставаться безликими — люди найдут им выход так или иначе.

— Выход найдется тогда, когда я скажу, — холодно бросил джьерн. — Я прекрасно осознаю лежащее на мне бремя, артет. Но мне не кажется, что ты его понимаешь. Ты только что утверждал, что сожжение этого элантрийца предрешено Джаддетом, а ты всего лишь исполняешь его волю. Так что дальше? Будут ли унесенные восстанием жизни на моей совести, или же станем считать их волей божьей? Почему ты называешь себя невинным слугой в руках судьбы, в то время как я должен принять полную ответственность за жителей Каи на себя?

Дилаф шумно выдохнул. Жрец знал, что проиграл, — он поклонился и скрылся под сводами часовни.

Даже после его ухода Хратен кипел от злости. Действия артета повлекли за собой глупый риск. Оставалось выяснить, нарочно ли он пытался подорвать авторитет джьерна или просто переусердствовал в рвении. Если верно последнее, то вина за едва предотвращенный мятеж лежала на Хратене; он позволил гордости за успехи Дилафа ослепить себя.

Джьерн покачал головой и испустил огорченный вздох. Сегодня ему удалось побороть артета, но напряжение между ними нарастало. Им ни в коем случае не стоило пускаться в споры на людях: нельзя допустить слухи о расколе в рядах Дерети.

«Придется с ним что-то делать», — обреченно решил Хратен. Дилаф становился все большей обузой.

Приняв решение, он собрался уходить. Но тут его взгляд упал на сожженные останки элантриица, и джьерна пробрала дрожь. Покорное смирение, с которым Дирен встретил казнь, разворошило старые воспоминания. Перед глазами встали с трудом забытые картины боли, жертв и смерти — наследие Дахора.

Верховный жрец решительно повернулся к пеплу спиной и вошел в часовню. Сегодня ему предстояло решить еще одну задачу.