Город богов

Молодой Идан кивнул в знак согласия. Хратен недовольно поджал губы: молодой придворный слишком легко дал себя уговорить. Как часто случалось, наиболее активный оказался наименее стойким. Не обращая внимания на Идана, жрец оглядел остальных. Они выглядели задумчивыми, но не убежденными до конца. Более рассудительный Телри тихо сидел позади, поглаживая крупный рубин перстня, и оценивающе рассматривал Хратена.

Их неуверенность служила хорошим знаком. Джьерна не интересовали пустобрехи наподобие Идана — их легко убедить, но легко и потерять.

— Скажите мне, граждане Арелона, — верховный жрец решил зайти с другого конца, — вы бывали в восточных странах?

Некоторые кивнули. За последние годы многие арелонцы посетили Восток, путешествуя по древним землям Фьерденской империи. Хратен подозревал, что новоиспеченная аристократия Арелона горела желанием проявить свою утонченность, налаживая связи с такими государствами, как Сворден, — культурным центром Востока.

— Если вы видели могущественные восточные страны, друзья мои, тогда вы понимаете, какое влияние подарит вам сотрудничество с дереитскими жрецами.

Влияние — это слабо сказано. Ни один король к востоку от Датрекских гор не всходил на престол без твердых доказательств верности Шу-Дерет, а наиболее почетные и прибыльные позиции в правительствах отходили рьяным последователям Джаддета.

Слова Хратена содержали обещание, и независимо от того, что еще будет обсуждаться сегодня, независимо от прочих доводов верховного жреца, именно оно обеспечит их поддержку. Ни для кого не являлось секретом, что дереит-ские жрецы активно интересуются политикой, и большинство знало, что для успешной карьеры необходимо приобрести поддержку церкви. Поскольку арелонскую знать интересовало только обещание будущей власти, глупые наскоки теоданской девчонки были им нипочем. Этих людей не смутить религиозным диспутом: что Шу-Корат, что Шу-Дерет — для них не имело значения. Им требовалось заверение, что неожиданный поток набожности с их стороны принесет со временем ощутимое благоденствие.

— Достаточно играть словами, жрец, — заговорил Рамир, один из молодых дворян. Второй сын незначительного барона, он обладал острым эйонским носом, хищным лицом и заслуженной славой брать быка за рога. — Я жду конкретных посулов. Ты хочешь сказать, если мы обратимся к Дерети, то получим увеличение вкладов?

— Джаддет вознаграждает своих последователей, — неопределенно откликнулся Хратен.

— И как он вознаградит нас? В нашем королевстве секта Шу-Дерет не имеет веса.

— Лорд Джаддет властвует повсюду, — пропустив мимо ушей высказанную дерзость, ответил джьерн. И добавил: — Я согласен, что пока у нас немного последователей в Арелоне. Но мир постоянно меняется, а устоять перед империей Джаддета невозможно. Вспомните Дюладел, друзья мои. Мы не трогали Арелон, потому что обращение вашей страны требует больших усилий. — Ложь, но весьма умеренная. — И главное препятствие — Элантрис. Стоит стереть память о нем из людских умов, и они начнут тянуться к Шу-Дерет. Шу-Корат слишком вяла, слишком беззуба. Джаддет займет их мысли, и люди станут искать примеры для подражания среди аристократии — среди тех, кто следует идеалам Дерети.

— И мы будем вознаграждены? — упорно переспросил Рамир.

— Народ не потерпит правителей-иноверцев. Как показала недавняя история, монархи не вечны.

Рамир откинулся на спинку кресла и обдумывал услышанное. Хратену приходилось тщательно подбирать слова; существовала возможность, что не все из пришедших поддержат его, и он не хотел подарить им лишних улик. Как бы пренебрежительно ни относился король Йадон к религии, заговоров он не потерпит.

Позже, когда верховный жрец убедится в верности дворян, он сможет высказать более весомые обещания. И несмотря на наговоры неприятелей, на обещания Хратена можно было положиться. Как бы его ни отвращала мысль о сотрудничестве с людьми, чью поддержку можно купить, нерушимой заповедью Шу-Дерет считалось, что амбиции надо вознаграждать. К тому же кичиться своей честностью очень выгодно — особенно когда возникает необходимость солгать.

— Потребуется время, чтобы искоренить одну религию и насадить другую, — протянул Варен, стройный юноша с копной таких светлых, что они казались белыми, волос. Он был известен своей набожностью, и Хратен удивился, когда заметил его сидящим рядом с кузеном Иданом. Видимо, его приверженность Шу-Корат исходила скорее из поиска политических преимуществ, чем из истинной веры. Перетянуть его на свою сторону окажется большой помощью для Фьерденской империи.

— Ты удивишься, юный лорд Варен. До недавних пор Дюладел оставался гнездом одной из самых древних религий. Сейчас, но записям Фьердена, эта религия исчезла с лица земли, по крайней мере в чистом виде.

— Да, но падение веры Джескера и Дюладелской республики назревало годами, если не столетиями.

— Однако ты не можешь отрицать, что когда перемены назрели, они произошли очень быстро.

Варен задумался.

— Верно.