Город богов

Хратен неторопливо шагал следом за Дилафом и размышлял о необходимости и долге. Люди погибнут, но их смерть послужит высшей цели. После победы над Теодом империя Джаддета станет сильнее, вера в сердцах ее подданых окрепнет. Он сам пытался проделать то же самое в Арелоне: обратить страну ради политических мотивов. Он подкупил Телри, не заботясь о спасении души герцога. Сейчас он поступал точно так же. Что значит населенное неверными королевство по сравнению с торжеством Шу-Дерет?

Но почему на сей раз логика не помогала подавить поднимающуюся к горлу тошноту?

Дилаф держал принцессу Сарин сзади за шею; ее рот затыкал кляп. Эвентио увидел дочь и ободряюще ей улыбнулся. Король не заметил ножа в руке Дилафа.

— Я долго ждал этого момента, — прошептал монах.

Поначалу Хратен решил, что тот имеет в виду уничтожение Теода, но Дилаф не смотрел на короля. Он не отрывал взгляда от Сарин, а лезвие кинжала теперь упиралось ей в спину.

— Ты, принцесса, как заразная болезнь, — прошептал Дилаф на ухо девушке. Джьерн с трудом расслышал его слова. — До того как ты появилась в Каи, даже арелонцы ненавидели Элантрис. Из-за тебя они позабыли отвращение к поганому городу; ты связалась с нечистыми и опустилась до их уровня. Ты еще хуже их — на тебе не лежит проклятие, ты сама искала его. Поначалу я хотел убить твоего отца первым и заставить тебя смотреть, но теперь думаю, что лучше поступить наоборот. Пусть старый Эвентио увидит твою смерть, принцесса. Пусть его горе стоит перед твоими глазами, когда я отправлю тебя к Джаддету на вечные мучения.

Девушка плакала, слезы стекали по ее лицу и пропитывали кляп.

Раоден рвался наружу, к сознанию. Боль давила на него как огромная каменная стена, не давая слабины, отбрасывая назад нестерпимой мукой. Он с размаху бросился на нее, и принца омыла агония. Он медленно прорвался сквозь пелену и очнулся во внешнем мире.

Раодену хотелось закричать, и кричать не переставая. Его терзала неописуемая боль. Но вместе с болью к нему вернулось осознание собственного тела. Его полунесли, полутащили по земле. К принцу также вернулось зрение, и он понял, что перед ним переливается сиянием голубое озеро.

«Нет! — мысленно закричал он. — Не надо! Я знаю ответ!»

Внезапно Раоден вскрикнул и задергался. Галладона его движение застало врасплох, и он уронил друга.

Раоден споткнулся, потерял равновесие и свалился в озеро.

Глава шестьдесят первая

Дилаф приставил кинжал к шее принцессы, и глаза Эвентио в ужасе распахнулись.

Хратен не мог оторвать взгляда от узкой полоски крови, где кинжал впился в кожу Сарин. Он думал о Фьердене. Думал о выполненных заданиях, о людских душах, которые спас. Он думал о мальчике, рвущемся проявить силу своей веры и стать монахом. Обрести единство.

— Нет! — Вырвался крик изо рта Хратена.

Развернувшись, он с размаха ударил Дилафа по лицу.

Тот на мгновение споткнулся и в удивлении опустил кинжал. Но монах тут же оправился и с криком ярости вонзил лезвие в грудь джьерна.

Кинжал скользнул по доспеху, не оставив на закаленной стали и царапины. Дилаф потрясенно уставился на нагрудную пластину.

— Но ведь доспех парадный…

— Тебе давно следовало понять, Дилаф… — Хратен снова ударил его по лицу затянутым в доспех локтем. Укрепленные кости дахорца смягчили удар кулака, но хрустнули под напором стали. — Я ничего не делаю напоказ.

Дилаф упал, и Хратен выхватил из ножен свой меч.

— Выводи корабли, Эвентио! — прокричал он. — Фьерденская армия плывет сюда не для того, чтобы подписать договор о сдаче, они перебьют весь Теод. Поторопись, если хочешь уберечь свой народ!

— Ради Доми! — выругался король и начал выкрикивать приказы генералам. Но тут же остановился. — Моя дочь…

— Я помогу девчонке, — рявкнул джьерн. — А ты спасай королевство, дурак!

Хотя дахорцы отличались небывалой быстротой, от потрясения они оправлялись так же, как и нормальные люди. Их смятение подарило Хратену жизненно важные секунды: он перехватил поудобнее меч, толкнул Сарин в узкий переулок и встал наготове в проходе.

Вода встретила Раодена прохладными объятиями. Она была живым существом; он слышал ее мысленный зов. «Пошли, — звала она, — я подарю тебе избавление». Она ласкала его, как любящая мать, хотела избавить от боли и горя. «Пошли, — просила она. — Ты сможешь наконец отдохнуть».

«Нет, — ответил Раоден. — Еще не время».

Фьерденцы закончили поливать элантрийцев и смочили в масле факелы. Во время приготовлений Шуден не переставал двигаться, его руки выписывали сдержанные круговые узоры, не убыстряясь, как на том занятии по фехтованию. Люкела начали одолевать сомнения, что джиндосец вовсе не собирался сражаться, а всего лишь готовился к неизбежному.

И тут Шуден взорвался движением. Молодой барон ринулся вперед, кружась, как танцор. Его кулак врезался в грудь читающего молитву монаха-воина, послышался звучный хруст, а Шуден развернулся и хлестнул того ладонью по лицу. Шея демона не выдержала силы удара, голова повернулась назад, а глаза вылезли из орбит.