Гормон

— Ну, смотрите… — сказал Тарасов, — я и сам уже думал над этим. Останутся трое акробатов. Взрывчатка у нас еще осталась с последнего задания, её мы и используем.

Вечером вся цирковая трупа покинула городок. Это было сделано на виду у жандармов, что бы не вызвать подозрений. У опушки леса повозки остановились. Тарасов подозвал к себе Ормани Гастоне, Снегурова Виталия и Петрушева Алексея.

— Вы знаете, что делать. Следовать строго моему плану. Снегуров за старшего. После выполнения операции, вы сразу же направляетесь вот в это место, — он указал пальцем на карте, в восточной части леса. — Мы вас будем тут ждать.

Под покровом ночи, трое циркачей вернулись обратно в город. Попасть в кабинет начальника жандармерии можно было только через второй этаж. Акробаты стали друг другу на плечи, сформировав гимнастическую пирамиду. Верхний из них попал сначала на балкон жандармерии, а затем пробрался через окно в кабинет. Заминировав стол начальника, он вернулся к своим товарищам. Акробаты благополучно покинули город.

Наутро в кабинет жандармерии вошел начальник. Он сел за письменный стол. Потребовал у секретаря старый отчет о проделанной роботе жандармерии. Начал спокойно читать и пить кофе. Затем, он решил достать какие-то бумаги из ящика стола. При открывании ящика сработал взрывной механизм установленной артистами бомбы. Взрыв был настолько сильным, что волной разнесло не только кабинет, но и весь второй этаж жандармерии.

Сведения об этой операции Тарасов решил не сообщать центру. Что касается нового задания, то Тарасов столкнулся с проблемой. Взять языка в городе, который наполнен немцами, и в котором проходят постоянные проверки документов, было весьма затруднительно. Тем более что отряда СС в городе пока не было. Цирк разместился на рыночной площади, в центре города. Артистам пришлось ждать удобного случая, для выполнения порученного задания.

Как-то ночью после очередного выступления к Тарасову в палатку вошел Петрушев Алёша. Алексей был чем-то взволнован.

— Что случилось? — спросил его Тарасов.

— Я подозреваю, что в нашем лагере появился шпион. За нами следят, — встревожено сказал Алексей.

— Так, так. Как ты это выяснил?

— Следы. Я обнаружил чьи-то следы. А еще открытые сундуки.

— В самом деле, — удивился Тарасов. — Ну, на счет сундуков ясно, хотя может это кто-то из наших забыл их запереть. А, что на счет следов? Ты можешь отличать следы?

— Да, дело не в этом. Просто они маленькие. Детские. У нас нет никого с таким размером обуви, — сказал Алексей.

— А… Ну, наверное какой ни будь мальчишка тайно залез в наши вещи. Ничего не пропало?

— Нет. Надо поймать его, я это замечаю уже третью ночь. Сундуки словно сами открываются.

— Предлагаю сделать засаду. А еще лучше, положить туда что ни будь съестное, например, хлеб. Вот увидишь, он исчезнет.

— Хорошо, я так и сделаю.

На следующий день, Алексей подошел вновь к Тарасову.

— Я поступил так, как вы мне посоветовали: положил в сундук хлеб.

— Ну, и что? Наутро хлеб исчез? — спросил Тарасов.

— Ничего подобного. Хлеб остался не тронутым.

— Странно. Следы детские, значит, ребёнок. Лазает по сундукам, но ничего не берет, значит не вор. Хлеб не ест, значит, не голоден. Непонятно. Достаточно умён, что бы не быть пойманным. Интересно. Что же этому незнакомцу надо? Засаду делал?

— Да. Но, я не всю ночь бодрствовал, уснул, меня сон одолел. А на утро, опять были чьи-то маленькие следы, сундуки открыты, торбы развязаны. Чудеса какие-то.

— Даже так, — удивился Тарасов. — Ты говорил об этом кому ни будь?

— Нет, только вам. Я ждал вашего решения, — сказал Алексей.

— Ты пока никому не говори. В котором часу ты лёг спать?

— В два часа ночи. Не смог ждать. Мне ведь выступать днем.

— Да, да. Это понятно. Ладно, давай сегодня я вместо тебя покараулю, — предложил Тарасов.