Горменгаст

Девочка, обглодав кости сороки, отбросила их через плечо в темноту и достала откуда-то рядом с собой деревянного ворона. Девочка поворачивала ворона во все стороны, внимательно разглядывая его, но никакого выражения при этом на ее лице не появилось. Девочка положила деревянную птицу на землю рядом с собой, но место там было неровное, и ворон упал головой вперед. Безо всяких колебаний девочка, сжав кулачок, ударила деревянного ворона — так ребенок наказывает провинившуюся игрушку. Вскочив на ноги, она скользящим движением ноги отшвырнула ворона в сторону, тот отлетел к стене пещеры.

Теперь, когда она вскочила на ноги, она казалась совсем иным существом, отличным от того, которое только что сидело на корточках у огня. Она стала стройной и грациозной, как молодое деревце. Она повернула голову ко входу в пещеру, занавешенному пеленой дождя. Несколько мгновений девочка безо всякого особого выражения смотрела на отверстие, задернутое потоками ливня, а потом двинулась по направлению к нему. Сделав пару шагов, она остановилась. Ее тело явно напряглось, а голова стала вращаться во все стороны, при этом плечи не двигались — ее голова, как у птицы, могла почти полностью поворачиваться назад. Ее взгляд пробежался по пещере. Было видно, что она чем-то обеспокоена.

Тонкое стройное тельце изготовилось к бегству. Ее глаза снова медленно оглядели пещеру, взгляд всверливался во все темные углы. Но вот взгляд замер, и Тит догадался, что она смотрит на его рубашку, мокрую, изорванную, лежащую среди папоротников на полу пещеры.

Девочка повернулась и легкими и настороженными шагами подошла к брошенной рубашке, вокруг которой уже успела собраться лужица. Девочка присела на корточки и снова превратилась в уродливую, почти отвратительную лягушку. Ее взгляд по-прежнему подозрительно двигался по пещере. На некоторое время он задержался на огромных папоротниках, под которыми скрывался Тит.

Девочка бросила еще один взгляд на вход в пещеру а потом, осторожно подняв рубашку с полу и держа ее перед собой на вытянутых руках, стала разглядывать ее. С рубашки капала вода. Девочка сложила рубашку и стала с удивительной силой ее выкручивать. Затем разложила рубашку на земле и, по-птичьи склонив голову набок, стала снова внимательно рассматривать.

У Тита от неудобного положения затекли руки и ноги, и ему пришлось лечь на спину, чтобы поменять положение. Когда он вновь посмотрел сквозь папоротники, то девочки возле рубашки уже не оказалось — она переместилась ко входу. Тит понимал, что не сможет оставаться под папоротниками вечно — рано или поздно ему придется выбраться из-под них и явиться девочке. Тит уже собрался подняться на ноги — будь что будет, — когда очередная молния ослепительным светом затопила вход в пещеру. Девочка четким черным силуэтом вырисовывалась на фоне призрачного металлического сияния — она стояла слегка прогнувшись, откинув голову, открыв рот и ловя высвеченные молнией потоки дождя, казалось, сама молния падает в ее широко открытый рот. На мгновение девочка превратилась в черный контур вырезанный из бумаги — все линии были удивительно совершенны, а ее рот, казалось, хотел выпить все небо. А потом снова опустилась темнота, и через пару секунд Тит увидел, как девочка появляется из темноты и вступает в круг света, отбрасываемого костром. Было ясно, что рубашка очень занимает ее — девочка опять подняла ее с земли и стала вертеть перед собой то сяк, то эдак. Наконец она подняла ее над головой, продела в рукава руки и натянула через голову. Теперь это простое одеяние выглядело на ней как просторная ночная рубашка.

Тит чье впечатление от этого странного создания менялось чуть ли не с каждой минутой — то это отвратительная лягушка, то гибкая змея то грациозная газель, — был тем не менее еще раз поражен тем преображением, которое произошло с девочкой после того, как она надела на себя его рубашку.

Но что значило его смятение по сравнению с тем, что создание, которое он искал, само забралось в пещеру, спасаясь — как и он — от ливня! А сейчас вот оно разглядывает надетую на себя рубашку, поправляя на ней складки, рубашка опускалась почти до щиколоток.

Тит уже не помнил о дикости, живущей в этом создании, он не думал о ее невежестве, он не думал о том, что вот совсем недавно она поймала, убила и съела птицу. Перед ним было нечто застывшее, безвременное, отрешенное. Он видел лишь грациозный наклон головы. И не спуская с девочки глаз, Тит поднялся из папоротников.

II

Воздействие неожиданного появления Тита на девочку было столь сильным, что он невольно вздрогнул и сам и отступил на шаг. Несмотря на то, что ее движения сильно стесняла мокрая и слишком просторная для нее рубашка Тита, она взвилась в воздух, одним прыжком оказалась у стены пещеры и, подхватив с земли один из валявшихся на земле камней, злобно и с поразительной силой швырнула его в Тита. Все это произошло так быстро, что хотя Тит успел дернуть головой в сторону, камень больно оцарапал ему щеку. Кровь побежала по лицу, потекла по шее.