Горменгаст

Если бы хрустальное ослепительное здание, которое столь долго возводил Щуквол, постоянно достраивая и добавляя все новые дивные украшения, и которое своим внешним блеском, долженствующим показать его чувства к ней, приворожило девушку, не было столь утонченно прекрасным, а было менее воздушным, менее хрупким, менее совершенным, падение его от толчка одного слова было бы не столь катастрофичным. Но обрушившись на холодный камень, эфемерная постройка рассыпалась на тысячу кусочков.

Короткое, грубое слово и толчок, который получила Фуксия, мгновенно превратили девушку, трепетно ожидающую свидания, в госпожу Фуксию Стон. В ней вскипела кровь предков. Она была потрясена, возмущена и обижена — но более всего обижена. Ласковая любовь была забыта, Фуксия стала ощущать себя прежде всего дочерью Герцога.

Она понимала, конечно, что не следовало зажигать свечу прямо перед их секретной дверью — это был очень неосторожный поступок с ее стороны, противоречащий всем их правилам секретности. Но она была так напугана! Если бы кто-нибудь увидел ее и Щуквола вместе в такой час, это было бы крайне неприятно, но никакого особенного греха в этом, по ее мнению, не было, если не считать того, что она тайно с кем-то встречается и этот кто-то человек безродный.

Лицо Щуквола было перекошено от гнева. Фуксия и не предполагала что каменное спокойствие его лица может быть нарушено, что Щуквол может потерять самообладание, что его сдержанность и уравновешенность могут быть сметены взрывом ярости, что его ясный, уверенный, вкрадчивый голос может звучать так грубо и зло.

И как посмел он так грубо толкнуть ее! Его руки, руки музыканта, в будоражащем прикосновении которых всегда чувствовалась осторожная сила, смягченная нежностью, вдруг превратились в лапы хищного зверя!

Стоя уже в комнате, подрагивая от возмущения и еще неизжитого страха, Фуксия вдруг вспомнила о странном голосе, который раздался непонятно откуда, призывая ее к осторожности. Ей показалось, что тот кто из темноты предупреждал ее о какой-то опасности, находился от нее в двух-трех шагах, но когда она зажгла свечу никого поблизости не обнаружила. Чей это был голос и о чем ее предупреждали, Фуксия догадаться не могла. Но она уже твердо знала что не будет рассказывать об этом голосе Щукволу. Разве могла она теперь довериться тому, кто так грубо обошелся с нею! Она, за которой стоят столько поколений Стонов!

Щуквол бросился зажигать лампу, а Фуксия, повернувшись на каблуках, повелительным голосом приказала:

— Немедленно выпустите меня отсюда!

Но тут комнату залил столь знакомый, успокаивающий золотистый свет. И Фуксия увидела, что на столе, обхватив голову сморщенными ручками, сидит обезьяна. На обезьяне был костюмчик красного цвета с желтыми ромбиками, голову обезьяны покрывала маленькая бархатная шапочка с длинным фиолетовым пером.

Щуквол стоял, закрыв лицо руками, но при этом он наблюдал за Фуксией сквозь слегка раздвинутые пальцы. Он снова оказался не на высоте положения! Но эта свеча, неожиданно вспыхнувшая в темноте, хлестнула его словно кнутом! Неконтролируемый ужас охватил его, ужас огня, который когда-то чуть не погубил его. И он опять совершил непростительную ошибку! Но пока он еще не знал, насколько тяжелы будут последствия. И он продолжал следить за Фуксией.

Фуксия смотрела на обезьяну. Выражение лица девушки легко позволяло определить, что творилось у нее на душе. Она была еще во власти шока, который вызвало в ней грубое обращение, и пока никакие другие чувства не могли его вытеснить, сколь странен бы ни был объект, привлекший ее внимание. Однако когда подвижная обезьянка поднялась на ноги, сняла с головы шапочку, почесалась зевнула и снова надела шапочку, лицо Фуксии на мгновение оживилось неподдельным любопытством.

Но настроение ее не могло поменяться столь быстро. С одной стороны ей было действительно любопытно и даже чуть-чуть смешно глядеть на забавное животное, а с другой — ее сердце оставалось незатронутым. Ну, обезьяна, ну одета, ну и что из этого? В другой ситуации Фуксия была бы очень заинтересована увиденным, но теперь все ее чувства замерли, словно покрылись коркой льда.

Щуквол выиграл пару минут, но что дальше? Она приказала ему выпустить ее из комнаты, но потом увидела обезьяну. Изменит она свое решение или нет?

Фуксия перевела взгляд на Щуквола. Ее черные глаза казались мертвыми, их обычный блеск исчез, губы были плотно сомкнуты.

Щуквол заговорил, не отводя рук от лица: