Горлов тупик

Она не ответила, уселась на табуретку и занялась своими красными распухшими руками. Он как ни в чем не бывало улыбнулся и бодро сообщил:

– Надежда Семеновна, у меня хорошие новости. Мне поручено ознакомить вас с официальным заявлением следствия.

Он дал ей листок, подождал, пока прочтет, и спросил:

– Вам все понятно?

Она слабо кивнула. Он ткнул перо в чернильницу:

– Вот тут, пожалуйста: «Читала», фамилия, имя отчество, число, подпись.

Она взяла ручку и вывела какие-то странные зигзаги. Ручка выскользнула из пальцев, покатилась по столу, упала на пол.

Влада будто ледяной водой окатило: «Каббалистические знаки! Магическое клеймо на официальном документе!»

Стараясь не смотреть на хитрую тварь, чтобы не прикончить ее сию минуту, он спокойно спросил:

– В чем дело?

– Извините, у меня болят руки, пальцы не слушаются.

Влад поднялся, прошелся по кабинету, остановился у нее за спиной, заговорил так мягко и сочувственно, что не узнал собственного голоса:

– Ладно, подпишете позже. Главное, чтобы вы уяснили суть: товарищ Сталин лично гарантирует вам жизнь и возможность продолжить учебу, если вы честно во всем признаетесь и назовете имена сообщников.

– Каких сообщников?

– Надежда Семеновна, вы смертельно запуганы, но здесь, в этих стенах, вам нечего бояться, вы можете все рассказать.

– Что – все?

– Правду о том, кто такие на самом деле ваши родители и чем они занимаются. Правду о том, как они внушали вам ненависть к советской власти, к русскому народу.

– Нет. Это неправда.

Влад вернулся за стол, закурил и продолжил:

– Я понимаю, вам трудно преодолеть внутренний барьер, но, поверьте, стоит только начать, и сразу станет легче. Ваш отец говорил вам, что с евреями в СССР обращаются плохо, несправедливо?

– Нет, он никогда такого не говорил.

– То есть положение евреев в СССР в вашей семье не обсуждалось?

– Нет.

– Значит, эта тема была запретной?

– Нет.

– Если тема не была запретной, почему же вы и ваши родители никогда ее не обсуждали?

– В СССР все нации равны, и обсуждать тут нечего.

Она нарочно отвечала тишайшим шепотом, приходилось напрягать слух. Влад терпел, не повышал голоса, говорил медленно, продолжал обращаться к ней на «вы», по имени- отчеству:

– Надежда Семеновна, вы утверждаете, что ваши родители никогда не высказывали недовольства действиями Советского правительства?

– Утверждаю. Никогда не высказывали.