Горький лимонад

— Ага, я думаю, будет сильный ливень и ветер.

Мы говорим о погоде. Разве это не самая нелепая тема между мужчинами и женщинами?

Я замечаю, что он заканчивает есть, и встаю, но, прежде чем я успеваю взять свою тарелку со стола, он хватает меня за запястье.

— Эй, — говорит он хриплым голосом. От его прикосновения и этого простого слова мое сердце начинает вытворять кульбиты, сигнализируя о реакции моего тела на этого мужчину. Но мне не хочется, чтобы он привлекал меня. Я смотрю на него сверху вниз, ожидая, когда он продолжит свою мысль. — Спасибо за ужин. Я питался полуфабрикатами больше года. Уже успел забыть, какова на вкус настоящая еда, даже не помню, когда в последний раз ел домашнюю стряпню.

Эти слова разбивают мне сердце.

— Ты не умеешь готовить? — спрашиваю я.

— Я могу пришить оторванные конечности, но не справлюсь со стейком, — признает он со смешком. — На кухне я полный профан.

— Ну, — говорю я и вздыхаю. — Я с удовольствием тебе что-нибудь приготовлю, когда захочешь. Я люблю готовить.

Захват его ладони на моем запястье становится чуть сильнее. Все это время я продолжаю смотреть на него, и он смотрит на меня ласковым взглядом, словно опять хочет поблагодарить или что-то еще. Может быть, что-то еще.

— Послушай, — говорит он, освобождая мое запястье. — Я сожалею о той фотографии. Просто хотел подразнить тебя, но… эффект вышел противоположным.

Я киваю. До сих пор чувствую себя неловко из-за того случая.

— Не напоминай, — я действительно имею это в виду, когда несу к мойке гору тарелок. Кто вообще искренне извиняется за то, что отправил женщине… фотографию члена, или как там это называется?

Джегз молча следует за мной по кухне и хватает полотенце, чтобы вытирать посуду, когда я ее помою.

Тридцать минут мытья и вытирания проходят в полной тишине. Еще ни разу с тех пор, как мы встретились, я не чувствовала себя с ним так комфортно. Вскоре вся посуда была убрана, и нужно было что-то сказать.

— Я сегодня лягу на диване, а ты располагайся на кровати, — говорю я ему.

— Нет, я предпочту диван, спасибо, — говорит он.

Я вытираю руки полотенцем и прислоняюсь к столешнице.

— Ну, ладно, я буду мыться после тебя, можешь воспользоваться ванной первым.

Почему мое сердце бьется так быстро? Почему спазм сжимает живот? Что происходит? Я хочу избавиться от терзающих меня чувств. Рукой Джегз гладит низ моей спины, и я окончательно перестаю понимать, что происходит. Мне трудно смотреть на него снизу-вверх, но любопытство приковывает мой взгляд к его лицу.

Оно не выражает никаких эмоций. Никаких намеков на то, что творится в его голове. Тишина лишь усиливает возникшее между нами напряжение, но тут громкий раскат грома разносится по всему дому, и свет начинает мигать.

Затем следует еще одна вспышка.

Потом еще одна, и наступает кромешная тьма.

Весь дом погружается во мрак, и я чувствую, как руки Джегза обвиваются вокруг меня.

— Боишься темноты? — шепчет он мне на ушко.

— До этого момента не боялась, — признаюсь я.

ГЛАВА 9

ДЖЕГЗ

То, что я хочу сделать в этой прекрасной ситуации, не должно произойти. Саша может выдерживать мое присутствие в очень малых дозах, и неизвестно, сколько нежных взглядов мне нужно подарить ей, прежде чем из моего рта польется грязь. Она дрожит под моей рукой, и непонятно: это я пугаю ее, или она боится чего-то еще, чем не хочет делиться со мной. Как правило, женщины, которыми я обладал в темной комнате, были видны лишь наполовину или так накачаны наркотиками, что принимали меня за какую-то знаменитость. Но Саша не одна из тех девиц, а это значит, что я, наверное, просто пугаю ее.

— Ты знаешь, где лежит фонарик? — спрашиваю я ее.

Саша перемещается, ближе прижимаясь ко мне, вынуждая определенную часть моего тела толкнуться в нее. Упс. Чувствую, как Саша напрягается, вероятно от шока. Я не могу контролировать это, к сожалению. Она, скорее всего, прямо сейчас тоже сожалеет об этом. Слышу, как она выдвигает ящик позади меня и, возможно, я мог бы быть джентльменом и отодвинуться в сторону, чтобы позволить ей найти и взять фонарик, но все-таки не двигаюсь, потому что мне любопытно посмотреть на дальнейшие действия с ее стороны. Могу предположить: она вполне осознает, что мой член прижимается к ее животу, но почему-то не отходит от меня, и это странно. Я слышу, как она роется в ящике, затем следует звук нажатия кнопки, и свет падает мне на лицо.

— У тебя есть лицензия на ношение этой штуки? — спрашивает она.

От ее вопроса у меня перехватывает дыхание, честное слово. Я ни на секунду не поверю, что милая, невинная Саша задала мне тот самый вопрос, который бы задал и я, будь в ее ситуации.

— На самом деле, у меня есть лицензия, чтобы носить член. Ты не знала, что их выдают, не так ли?

— Не могу сказать, что интересовалась этим вопросом, — тихо говорит она.

У нее перехватывает дыхание. Из-за меня.

— Да, их выдают только одаренным и талантливым, — продолжаю я.

Снова перехватывает дыхание.

— Одаренным и талантливым? — спрашивает она сквозь смех.