Горький лимонад (ЛП)

— Куколка, я никогда не остановлюсь, если это то, что тебе нужно, — его голос такой хриплый и уверенный. Он настолько уверен в себе и своих действиях, вся эта ситуация не кажется для него неловкой, и от этого все становится проще и доставляет еще больше удовольствия.

Он скользит в меня еще одним пальцем, и я легко его впускаю. Давление увеличивается, и я уверена, что через минуту разбужу весь дом, кончая, но не хочу, чтобы это заканчивалось так быстро. Я хочу, чтобы это продолжалось так долго, как только возможно.

Через минуту мое тело ослабевает, но давление внутри только нарастает, и пульсация превращается в неконтролируемую дрожь. Тепло заполняет каждый миллиметр моего тела, и онемение переходит в ощущения, которых я еще никогда не испытывала. Они сотрясают меня, словно раскаты грома. Я вскрикиваю, когда мое тело дергается, и чувствую, как Джегз отстраняет руку, а затем скользит ею по моим бедрам и спине, что создает круговой виток волн удовольствия, отчего я содрогаюсь еще раз.

И теперь я в ужасе. Сразу. Я позволила этому мужчине сделать со мной то, чего никогда не позволяла никому, с кем не состояла в моногамных отношениях. Он не пытался поцеловать меня или сдвинуться с места. Не уверена, хорошо это или нет, но это не должно произойти снова. Но мне, вероятно, захочется, чтобы это повторилось.

— Ты в порядке? — шепчет он мне в ухо.

Я не могу выдавить ни звука, поэтому я просто киваю.

— Это был виски? Ты будешь ненавидеть меня утром? — спрашивает он.

— Может быть, — всхлипываю я. — Но, может, и наоборот.

— Я ничего не буду говорить об этом, пока ты не определишься со своими чувствами. Знаю, что тела могут говорить громче, чем наш разум, принимая решения, которые не должны быть приняты, — говорит он, наводя меня на мысли, которыми я, вероятно, буду руководствоваться.

— Ты так чувствуешь себя относительно этой ситуации? — спрашиваю я с любопытством, гадая, было ли это побочным эффектом того, что его тело говорило громче разума.

— Ты издеваешься? С той секунды, как я встретил тебя и узнал, какая ты, это все, о чем я мог думать. Я хотел тебя, но не мог получить. Поэтому сегодня вечером я — везунчик.

— Почему ты так считаешь? — спрашиваю я его, непристойно соскальзывая с его колена и натягивая свои штаны.

— Ты слишком красива, чтобы заинтересоваться таким мужчиной, как я, — говорит он. Утверждение, аналогичное тому, что он произносил сегодня, но я до сих пор не уверена, что понимаю правильно.

— Я понятия не имею, почему ты так говоришь о себе. Ты невероятно красивый мужчина. За всеми татуировками на твоем теле и за твоей длинной бородой я вижу сексуального мужчину с очень большим сердцем и очень грязным ртом.

Джегз смеется от моих слов.

— Тебе не нравится моя борода?

— Не то чтобы, — говорю я честно, — хотя стрижка бы не помешала.

— Хм, — говорит он. — Сейчас большинство женщин обожают бороды.

— Почему же? — спрашиваю я.

Он громко смеется.

— Не хочу быть самонадеянным и говорить, что я тебе все покажу, но это единственный способ доказать мою теорию.

Что?

— Я не понимаю.

— Дай мне знать, если захочешь понять.

— О, хорошо, ну, я подумаю об этом... — не уверена, о чем я буду думать.

— Слушай, можем ли мы назвать это перемирием? — спрашивает он. — Я не хочу все время враждовать с тобой. Ты слишком красива, чтобы хмуриться на меня, что ты обычно и делаешь. Я бы предпочел видеть тебя улыбающейся.

— Если бы ты был немного вежливее, — говорю я ему, но думаю, это вряд ли возможно.

— Я постараюсь, — соглашается он.

— И я постараюсь не злиться на тебя и на твои пошлые словечки.

Щурясь от палящего солнца, я вспоминаю прошлую ночь, и дрожь проходит сквозь мое тело, словно товарный поезд. Смущение, дискомфорт, сожаление — все сразу. Я выпила недостаточно много для того, чтобы у меня было похмелье, и все равно ощущения, словно напилась, потому что была вне себя прошлой ночью. Я была вне себя прошлой ночью. Понятия не имею, что сказать ему этим утром или хотя бы как посмотреть ему в глаза. Может, хорошо, что я не видела его выражения лица прошлой ночью, иначе из-за этой его кривоватой улыбки с ямочками согласилась бы на все и попросила бы большего.

В любом случае, я не могу рассказать об этом Кэли. Я не смогу просто сказать это, как бы между прочим, потому что она не отпустит эту тему. Раз уж на то пошло, главной заботой этим утром для меня должен быть поиск новой и увольнение с прежней работы. Я могу сделать это.

Это я соблазнила его. Это моя ошибка.

Поворачиваю свою больную голову в сторону и вижу мигающие цифры на будильнике. Я почти потеряла всякий контроль прошлой ночью. К счастью, сейчас он вернулся обратно. Хватаю свой телефон с тумбочки и жду, пока глаза приспособятся к яркому свету экрана: на часах семь утра. Кэли, должно быть, встала и мечется по дому, пытаясь собрать Тайлер в школу, в связи с чем есть надежда, что в ванной никого нет, и я смогу проникнуть туда без лишних неловких взглядов.