Горькие ягодки

Одна колонка была Дамира, а другая Серёгина. Музоном был какой-то дикий рэп, перекатывающийся рваными волнами по крыше и веселивший нас ещё больше. Но «полундра, менты!» мы, конечно, услышали. Последовала увлекательная попытка унести ноги всё по тем же бесконечным лестницам.

Но нас с Серёгой тогда поймали, посветив фонариками в глаза сразу с трёх сторон, а Дамир смог смыться, спрыгнув со второго этажа. Правда, при этом сломал себе ногу; на его странице в вк потом даже появилась фотка в гипсе с гордой надписью «сломанный, но не принятый». Весёлые были времена.

Помню, мы переписывались с теми пацанами какое-то время, даже планировали совместный поход в заброшенную Ховринскую больницу, но как-то не сложилось. Постепенно общение сошло на нет, а потом мы и вовсе забыли друг о друге. Мало ли с кем сводит жизнь пацанов, мотающихся по Москве и Подмосковью в поисках приключений на свои тощие задницы.

И вот на тебе, встретились. Мир тесен.

– Так претензии друг к другу есть?

– Не, не, какие претензии, командир!

~~~

– Да, братан, быть принятым в таком преклонном возрасте уже не круто.

– Чё нам там припаяли-то?

– Нарушение общественного порядка, чё ж ещё-то…

– Хм.

– А ты круто дерёшься. И вообще, возмужал, ничё не скажешь…

– Я тебя тоже не узнал вообще. Здоровый лоб стал.

– Давай не терять контакт-то, братан, держи мой ватсап…

– Прикольный у тебя аватар.

– Ну, так я ж теперь знаменитость в узких кругах. «Бои без правил». Здесь я со своей десятой медалью. Я ж чё тогда из окна-то сиганул. Тренер условие поставил: ещё один привод, и до свиданья.

– Сурово.

– Я-то понятно, а ты где так биться научился?

– Так спецназ…

– Ёу, круто. Я только ВДВ.

– В фонтанах купаешься?

– Ха-ха! Бывает…

О Марианне мы не говорим. Сейчас мне и самому непонятно, чего я так сорвался. Извинился перед девушкой, называется. Напугал её, наверное, до полусмерти. Какое бледное у неё было лицо, когда нас с Дамиром повязали стражи порядка…

– Ну давай, братан, на связи…

Мы с размаха хлопаем ладонями о ладонь другого, как было принято в нашей пацанской среде когда-то. Хлопаем наискосок, так что ладони теперь горят у обоих. Я рад, что повстречал Дамира, а Дамир рад, что встретил меня. Мы договариваемся как-нибудь тусануть в Москве и расходимся, уже забыв, как совсем недавно били друг другу морды.

Около Марианниной четырёхэтажки пустынно. Лишь две бабульки тусуются около палисадника с невысоким покосившимся штакетником. Я некоторое время стою, разглядывая окна и пытаясь угадать, какое может быть Марианнино, но потом бросаю эту затею.

Думаю было спросить у бабулек, но их настороженные взгляды сразу пресекают любые попытки общения. Да, учительница была гораздо доброжелательнее. «Бандюган… – доносится тихий шелест со стороны бабулек, – высматривает чтой-то… В полицию звонить надо, Марь Петровна, воля твоя…»

– Я без очков не наберу, Тарасовна, – слышится слабый писк второй бабульки.

– Точно бандюган, вишь, рожа-то как расцарапана, – продолжает давать мне характеристику Тарасовна.

Ну да, у Дамира была парочка удачных ударов. Наши рожи слегка разукрашены, что да, то да. Я оборачиваюсь, подмигиваю бабулькам. Те шарахаются в сторону как два гонимых ветром коричневых листка. Когда моя ауди, взвизгнув шинами, трогается с места, около Марианниного дома ни души…

глава 32

Андрей

– И остаётся некий висяк: объект в Подмосковье, – отец обводит собравшихся взглядом из-под очков.

– У меня жена только родила, Эдуард Андреевич… – это Димасик. Рождение его сына мы обмывали позавчера.

Остальным сказать нечего, прибавлений в семье в обозримом прошлом больше ни у кого не было. Других уважительных причин на поверхности тоже ни у одного сотрудника не наблюдается. Но в Подмосковье никто не рвётся от слова совсем. Понять народ легко. Два-три часа тащиться туда и столько же обратно…

Да и там разбираться с потрёпанной, но вполне ещё дееспособной местной мафией… Как говорится, вершки посшибали, но корешки-то остались…

Городишко тот ещё. Все друг друга знают, все друг с другом кто соседи, кто родственники, кто одноклассники, кто вместе работал на когда-то процветающем, а ныне благополучно загибающемся единственном градообразующем предприятии городка.

Короче говоря, сватовством и блатом весь городишко прошит как стёганое одеяльце младенца. Почему младенца-то, блин? Идиотская ассоциация на ум пришла. Но насчёт блата примерно так и есть. Ни одного человека, который был бы сам по себе, в таких городках обычно нет. Любого возьми, и обязательно окажется, что он связан невидимыми нитями через толпу других чуть ли не со всеми.

Пришлых, особенно из Москвы, в таких городках обычно не любят и в свою мафию не берут. Так что, тому счастливчику, кому выпадет достраивать наш объект, – небольшое офисное здание на окраине городка, легко не будет и мало не покажется.

– Ну что ж, – выдержав классическую мхатовскую паузу, продолжает отец, – если добровольцев нет…

– Я могу, – какого-то чёрта говорю я…

~~~