Горькая судьбина

Чиновник. Нет, не угодно; потому что я знаю других сообщников. (Показывая на бурмистра.) Вон один тут налицо. (Колотя по столу.) Ты у меня, рожа твоя подлая, сегодня последний день не в кандалах, и одно твое спасенье, если ты станешь говорить правду.

Бурмистр (бледнея). Мне, ваше благородие, лгать тоже тут не гляче, дело мое стороннее!.. Как перед богом, так и перед вами доложить, что я ни про што, почесть, тут совершенно неизвестен.

Чиновник (вставая и подходя к нему). А! Ты неизвестен, неизвестен!..

Бурмистр (пятясь). Совершенно так, ваше благородие.

Чиновник. Неизвестен, борода твоя скверная!!. (Хватая его за бороду и таская.) Неизвестен, как приходил к нему с народом и уводил от него насильно жену!..

Бурмистр (вставая на колени). В том точно что, ваше благородие, виноваты, значит... Мы люди подчиненные, сами изволите знать; что прикажут нам, то мы и делаем.

Чиновник. Значит, ты приходил к нему?

Бурмистр. Помилуйте, ваше благородие, господин теперь приказывает, чтоб он бабу не забижал, а он промеж тем бьет и тиранит ее... должен же я, по своей должности проклятой бурмистерской, был остановить его.

Золотилов показывает бурмистру кулак.

Чиновник (обращаясь к Ананью). Как же ты говоришь, что никто в твоем деле не причинен?

Ананий Яковлев (с презреньем взглядывая на бурмистра). Коли говорит на себя, пускай по его будет... а я ничего того не помню и не знаю.

Чиновник (пожимая плечами). О-то дурак, дурак!

Бурмистр (вставая). Ваше благородие, теперь бить да наказывать ни за што изволите... За неволю наболтаешь, чего никогда отродясь и не бывало...

Чиновник (повертываясь к нему). Опять уже не бывало - а?.. Сотского сюда, коли так... давайте мне сотских сюда...

Сотский является.

(Показывая на бурмистра.) Заковать его сейчас в кандалы и в холодную избу посадить.

Сотский. Нарукавников-то других, ваше благородие, нету.

Чиновник (колотя его). Ты у меня, бестия, где хочешь возьми да закуй его.

Сотский (струся). Пойдемте-с.

Бурмистр. Хоша на огне, ваше благородие, палить прикажите, - я ни в чем тут не виноват.

Чиновник (ударяя себя в грудь). Иди, говорят тебе, покуда я не убил тебя на месте.

ЯВЛЕНИЕ VII

Чиновник (некоторое время ходит по комнате в сильном азарте, а потом обращается к Ананью). А ты - дурак, совершенный дурак! Пойми ты, рожа твоя глупая, что когда ты докажешь, что у жены твоей был незаконный ребенок, ты наказанье себе облегчишь: вместо того, чтоб тебя, каналью, отдать под кнут, сошлют, может быть, только на покаяние.

Ананий Яковлев. Все это, судырь, я сам оченно знаю, но и себя тоже чувствуешь: ежели паче чаяния, что и сделали они супротив меня, не мне их судьей и докащиком быть: мой грех больше всех ихних, и наказанье себе облегчить нисколько того не желаю; помоги только бог с терпеньем перенесть, а что хоша бы муки смертные принять готов, авось хоша за то мало-мальски будет прощенье моему великому прегрешенью.

Чиновник. Нет, ты не богу, а тому же дьяволу хочешь служить, потому что подкуплен.

Ананий Яковлев (горько улыбаясь). Не для чего мне, судырь, теперь ни на какой подкуп идти: я вот свои, кровным трудом нажитые, 500 целковых имею и те представляю... (Вынимая и кладя деньги на стол.) Так как теперь тоже, может, доступу ко мне не будет, так я желаю, чтобы священник наш их принял. Дело мое они знают и как им угодно: младенца ли на них поминать, в церковь ли примут, али сродственникам - семейству моему - раздадут, - ихняя воля; а мне они не для чего.

Чиновник. Какой благочестивый! Ах, вы окаянный народец! Человека убил да свечку потолще поставил и думает, что бог простит ему. Нет, он лучше бы помиловал тебя, как бы ты говорил правду.

Золотилов. Какую еще правду ему говорить? Вы бьете и сажаете в кандалы людей, заставляя их пристрастные показанья делать, обещаете преступнику облегчить наказанье с тем только, чтоб он оговаривал... (Обращаясь к стряпчему и исправнику.) Не угодно ли, господа, обо всем этом составить особое постановление?

Чиновник (вставая и беря фуражку). Сколько вам угодно, я ничего не боюсь и сейчас еду к губернатору, потому что тут все в стачке: и мужики и чиновники. Пускай пришлют, кого хотят... (Уходит.)

Исправник. Вот дурак-то! Наболтает он тут: пропадешь ни за грош.

Золотилов. Никогда этого быть не может. Я сам поеду к губернатору и объяснюсь... Нельзя же какому-нибудь мальчишке-молокососу выдавать дворянина с руками и ногами.

Исправник. Известно что-с.

ЯВЛЕНИЕ VIII

Те же и сотский.

Сотский. Господин чиновник, ваше благородие, Ананья приказал беспременно, чтоб сейчас в острог под караулом справить.

Все потупляются. Ананий Яковлев слегка бледнеет. Между

тем в комнату набираются мужики и бабы, и между ними

Матрена вводит под руку Лизавету.

Исправник. А бурмистра что же? Тоже?

Сотский. Бурмистра, ваше благородие, они простили-с... Раз пятнадцать, пожалуй, им в ноги поклонился: "Коли, говорит, начальство теперь станет меня спрашивать, я все доложу".

Исправник. Гм?.. Собирайте, значит, подводу. (Ананью.) Отправляйся, братец, делать нечего.

Ананий Яковлев. Позвольте, ваше благородие, поклониться народу.

Исправник. Сделай милость.