Горизонты нашей мечты

Решительно повернувшись, Рэнна прошла через площадку, непринужденно уворачиваясь от хаотично носящейся детворы, и остановилась у скамейки, на которой сидела девочка – маленькая и худенькая даже для своего возраста. На вид ей едва можно было дать пять лет. Ее имя – Дана Мацума, вспомнила воспитательница. Хина знала ее печальную, но вполне типичную историю: пьющие и буянящие родители, жизнь впроголодь и с постоянными побоями, никакого детского сада, а из игрушек проверяющим удалось обнаружить только несколько старых изломанных пластиковых пупсов, явно подобранных на помойке. Ее предплечья и кисти покрывали маленькие круглые шрамы – следы от потушенных сигарет, некоторые из которых не зажили до сих пор. Она не только не умела читать, но даже и не знала ни одного буквослога. Ее отобрали у родителей (которых, Хина искренне надеялась, за изуверство упрячут в тюрьму хотя бы на год) и привезли сюда три недели назад, но на людях она все еще предпочитала забиваться в дальний угол и почти не разговаривала. Даже опытнейшей Нэнгоро, сейчас сидящей рядом с букварем в руках, пока не удавалось ее разговорить.

Рэнна остановилась перед девочкой, и та испуганно сжалась.

– Возьми! – Рэнна протянула Дане свою несуразную шестилапую куклу. – Это тебе. Его зовут Парс.

Девочка сжалась еще сильнее и принялась, ерзая, потихоньку отползать к краю скамейки.

– Возьми! – повторила Рэнна. – Он твой защитник. Он спасет тебя от плохих людей и не позволит, чтобы тебя били.

Дана замерла. Она нерешительно взглянула на Нэнгоро, и та, быстро сориентировавшись, поощрительно кивнула. Дана нерешительно протянула руку и коснулась плюшевого зверя.

Неожиданно Хине показалось, что кукла шевельнулась сама по себе. Она быстро сморгнула. Нет, разумеется. Просто Рэнна решительно сунула шестилапа худышке. Та несмело взяла куклу – и внезапно вцепилась в нее обеими руками, обняв и прижав к себе, как до того делала Рэнна.

– Все хорошо, – сказала ей Рэнна. – Злых мамы и папы больше нет. И Парс тебя защитит.

Она повернулась и, все так же непринужденно уворачиваясь от детей на площадке, вернулась на дорожку к ожидающим ее спутникам.

– А за ментоблоком даже первого уровня в ее возрасте следует пристально следить. Значит, тебе придется за ней приглядывать по крайней мере период. Не можешь в очередной раз не взвалить на себя весь мир? – иронично спросила госпожа Цукка. – И что насчет каникул, о которых ты так мечтала?

– Я не могу их бросить, – на лице девочки впервые мелькнуло какое-то выражение. – Просто не могу, понимаешь? У них нет ничего, даже родителей. Так несправедливо.

– А Академия?

– Одно другому не мешает. Идем.

И она решительно зашагала к воротам. Хина и Хибара переглянулись, посмотрели на озадаченно глядящую на них Нэнгоро, синхронно пожали плечами и двинулись следом. Обсуждать случившееся Хине решительно не хотелось, по крайней мере, сейчас. Директор, вероятно, испытывала те же чувства. А может, и похуже – она-то «взрослую» Рэнну раньше не видела.

Такси уже ждало – новое, полностью автоматизированное, даже без водительского кресла. Распрощавшись с директором, госпожа Цукка поводила пальцем по монитору, выбирая место назначения, расплатилась с помощью пелефона и откинулась на сиденье, развернув его.

– Здесь недалеко, – сообщила она. – Минут пять ехать. Да ты знаешь где, госпожа Хина. Рэнна тебя приводила в прошлом году… да?

– Смотровая скала, – снова сонным безразличным голосом подсказала девочка. – Я сбежала, госпожа Хина, а ты меня там нашла.

– А, припоминаю, – кивнула Хина. – Да, действительно, совсем рядом.

Остаток пути проехали в молчании. Хина смотрела на девочку, как-то очень непривычно выглядящую без своей куклы, и размышляла. Вот и кончилась тайна. Или, вернее, отдалилась, скрылась и стала недосягаемой. Рада ли она? Наверное, да, с одной стороны. Все-таки довольно жутковато находиться рядом с чем-то, чего не понимаешь и чего просто не может существовать, даже если тебя наперебой уверяют, что опасности нет. С другой… Хина вдруг осознала, что привязалась к девочке куда сильнее, чем полагала раньше. Тихая и незаметная, та всегда присутствовала где-то рядом, на границе поля зрения. Когда детей выводили в парк развлечений, она всегда шла замыкающей в строю – и никто из ее группы ни разу не отстал и не потерялся даже в густой толпе, что случалось и с опытными воспитательницами. Одного ее насупленного взгляда хватало, чтобы капризничающий ребенок притихал и покорно выполнял указания взрослых. Хотя дети и сторонились ее, она всегда обладала каким-то странным авторитетом, не требовавшим подтверждения. С ее уходом в группе образуется пустота, которая заполнится со временем, но все равно продолжит слегка саднить на грани сознания, словно старая рана. Хина знала это чувство – она испытывала его каждый раз, когда ее группа переходила в среднюю школу, в другой детский дом и к другим воспитателям. Неотъемлемый недостаток профессии, и никуда от него не денешься.