Горизонты Холода

– Вася, перестань кричать, я и так рад тебя видеть!

– Проклятье, да ты ранен! – воскликнул он, бросив взгляд на измазанную кровью смененную повязку. Слава богу, это удержало его от соблазна заключить меня в свои крепкие объятия.

– Ничего страшного, просто большая царапина. Спасибо, доктор, – поднявшись, я проводил к выходу закончившего перевязку лекаря.

– А в венах твоих все ж таки не лед, а обычная кровь! – неуклюже попытался схохмить Григорянский.

– Лед не может течь по венам, – не оценил я его потуги, – хотя бы потому что он не жидкий. Скажи-ка мне лучше, каким ветром тебя самого сюда занесло? Вот уж кого никак не ожидал здесь увидеть!

– Ты не поверишь, я сюда не приплыл, не приехал, а прилетел! – восторженно воскликнул князь, отодвигая мой походный стул от стола. После чего наглец с удовольствием на него уселся и бесцеремонно водрузил ноги на край стола. – Вернее, сначала-то я приплыл, но потом уже полетел! Восторг неописуемый, Миха! Брошу артиллерию к чертям, займусь воздухоплаванием!

– Я тебе брошу! – нахмурил я брови в притворном возмущении. – Что с новыми гаубицами?

– Едут сюда из Петровска со следующим обозом. И я тебе так скажу: они настолько замечательны, что любой из наших врагов продаст душу дьяволу за обладание ими! Они – само совершенство! Создать что-то лучшее просто невозможно!

– Эко тебя проняло! – усмехнулся я. – Не спеши с такими заявлениями, ибо процесс совершенствования бесконечен! Уверяю тебя, мы создадим еще немало орудий, превосходящих эти по всем статьям.

– Верю тебе на слово, Холод, хотя и не понимаю, на чем основывается твоя уверенность. Гаубицы прекрасны, а усовершенствованные снаряды способны вдребезги разносить стены. Но ты каждый раз придумываешь что-то новое, еще более смертоносное, словно и вправду тебя ведет дух древнего Князя Холода.

– Григорянский! – меня буквально передернуло от досады. Вот всем хорош князь, но как только начинает эти свои параллели с легендами, так словно в детство впадает.

– Ладно-ладно, знаю, что ты этого не любишь, – замахал руками князь Василий, останавливая мои протесты. – Не любишь, но когда нужно, сам используешь! Вот для кого на дирижабле приперли сюда такую прорву колотого льда?

– Ах, это? Да есть тут одни клиенты, которых нужно обработать на психологическом уровне, – небрежно отмахнулся я. – Но здесь только голый расчет и никакой мистики!

– А! – Григорянский и не думал скрывать сарказм в голосе.

– Именно так! И ноги со стола убери! Тут, между прочим, карта лежит!

Изобразив на лице испуг, Василий Федорович не только освободил край стола, но вскочил и замер по стойке смирно.

– Разрешите ознакомиться с картой местности, ваше сиятельство! – дурашливо тряхнув головой, гаркнул он.

– Вася, – мой давний товарищ производил столько шума, что мне снова пришлось поморщиться с досады, – ты чего такой шумный? На волю вырвался из каменных палат? Тебя там случайно со службы не выгнали?

– Нет, Миша, не выгнали, – внезапно посерьезнел князь. – Сам напросился. Обосновал необходимость личного присутствия на испытаниях новых орудий. Но я уже рапорт приготовил, и мои люди присматривают жилье в Соболевске. Если Федор не разрешит перевод сюда, уйду в отставку и напрошусь к тебе частным образом.

Час от часу не легче! Нет, от помощи Григорянского в Рунгазее я не откажусь – все-таки друг и соратник, умеющий не только мыслить в нужном мне ключе, но и в сложные моменты принимать ответственные решения. Но по той же самой причине я оставил его в Таридии в помощь царевичу Федору. Ведь при всех своих достоинствах Федя все же нуждается в поддержке именно таких верных, умных и решительных людей. А теперь получается, что из всей нашей дружной команды при фактическом правителе страны остался лишь младший царевич Алексей, а он, хоть и из кожи вон лезет, чтобы доказать свою полезность, все же остается человеком слишком увлекающимся и подверженным чужому влиянию.

Понятное дело, что и в правительстве, и в различных службах хватает способных людей – не зря же мы их столько лет отыскивали и растили. Но способные люди – это одно, а проверенная многими испытаниями, да еще скрепленная дружбой старая гвардия – совсем другое. Потому я и не тянул за собой в Новый Свет ни царевича Алешку, ни Григорянского, что хотел оставить в центре страны мощный кулак из единомышленников. А тут вдруг вон оно как выходит.

– Что случилось?

– А то же самое случилось, Миха, что и с тобой! – неохотно ответил Василий. – Вроде бы все хорошо: и почет, и уважение, и к мнению прислушиваются, и жалованье высокое исправно платят, а вот как до дела доходит – то понос у них, то золотуха! То «необоснованно высокие затраты», то «финансирование на квартал уже закрыто», то «резолюции не хватает»! Деньги на эти две гаубицы я выбил, только когда уже со скандалом к Федору Ивановичу вломился! Тонем в бумагах, Миша, тонем! Слишком много воли крючкотворам дали, каждый шаг им подтвердить, да обосновать, да завизировать надо! Сил моих больше нет!

– А что же Федор?