Начать следует с того, что архипелаг, который криольцы называли дю Конти, а мы упрощенно, на таридийский лад – Дюконти, состоял из россыпи необитаемых скал и располагался на широте Западного Ратанского хребта в шести-семи километрах от берега. Поскольку ни земли, ни пресной воды там не имелось, острова Дюконти особенно не интересовали ни нас, ни криольцев. Даже на отменной рангорнской карте архипелаг был обозначен лишь по внешним контурам, а значит, даже соплеменники дона Диего не стали тратить время на его детализацию. Зато, как оказалось, его внутренние проливы прекрасно изучили и приспособили под свои нужды пираты, в частности Рыжий Джек.
Если быть до конца точным, то Джек Стэнтон числился во Фрадштадте вполне себе законным корсаром, имел соответствующий патент и более или менее честно отчислял долю прибыли в казну колониальной администрации. Но мне было абсолютно наплевать на его бумаги с печатями и статус в Ньюпорте. Будучи наслышан о величине причиняемого Рыжим ущерба таридийским торговцам, я без всяких колебаний объявил его пиратом и назначил награду за его голову.
Правда, последние пару лет Стэнтон практически не наведывался в северные широты, предпочитая промышлять более безопасной работорговлей, но, когда пришла информация, что Рыжего Джека вместо экспедиции в Престон готовят к походу в противоположном направлении, догадка сразу закралась в мою голову. Ну а воздушная разведка без особого труда обнаружила шесть кораблей, так удачно притаившихся внутри архипелага Дюконти, что были совершенно не видны ни с моего пароходофрегата, проследовавшего накануне дня встречи между скалами и побережьем, ни с посланных на охоту кораблей, заходивших со стороны открытого моря.
Выставленные на скалах наблюдатели Рыжего Джека, конечно, заметили подходящую со стороны океана тройку линейных кораблей и сразу забили тревогу. Однако главари пиратского засадного отряда слишком верили в надежность своего укрытия, потому решили пересидеть там, подождать, пока так некстати появившиеся линкоры уберутся восвояси. Что ставка Рыжего Джека на «отсидеться в укрытии» не сработала, стало ясно через несколько часов, когда линкоры блокировали острова Дюконти со стороны моря, а с севера и юга к ним присоединились четыре фрегата в сопровождении шести галер с морской пехотой.
Руководившему операцией с борта дирижабля князю Григорянскому было прекрасно видно, как заметались в панике пиратские корабли во внутренних проходах архипелага, но убегать уже было поздно.
Первый удар был нанесен с воздуха. Открывшиеся днища бункеров, расположенных в нижней части гондол, отправили в свободный полет сотни металлических стрелок. Эти стрелки фактически представляли собой заостренные штыри длиной около двадцати сантиметров с расплющенным хвостом-стабилизатором. Оружие получалось простое, но весьма действенное. Падая с высоты нескольких сотен метров, такая стрелка была способна пробить насквозь всадника вместе с лошадью. На попавших же под такой обстрел кораблях защитой от этого металлического дождя не могли служить даже толстые доски верхней палубы.
Короче говоря, урон пиратам был нанесен чувствительный, и, если бы не проблемы с прицеливанием с высоты дирижабля, вполне возможно, что этого оказалось бы достаточно для полного разгрома. Но мы прекрасно знали достоинства и недостатки дирижаблей, потому план строили многоступенчатый, с подстраховкой.
Пока аэростат заходил на разворот, в буквальном смысле пользуясь высотой своего положения, линкоры со своих верхних палуб в течение часа забрасывали запертые среди скал пиратские корабли ядрами и зажигательными снарядами. При этом существенно меньше возвышавшиеся над водой фрегаты и бриги противника не имели возможности ответить тем же – стреляющие исключительно в горизонтальной плоскости корабельные пушки не могли перебросить снаряды через верхушки скал.
Когда же люди Стэнтона убедились, что свободно ускользнуть из этой каменной западни не получится, и нацелились было на согласованный прорыв, сверху на них посыпался теперь уже град зажигательных снарядов. Этой атакой экипаж дирижабля вызвал форменное замешательство в рядах пиратов. Момент для общего прорыва был упущен, один бриг вскоре оказался объят пламенем, а команда фрегата допустила ошибку в управлении, налетев на скалы.
В какой-то момент поле боя так затянуло дымом, что ни наносить удары с воздуха, ни корректировать огонь наших кораблей стало невозможно, визуальный контакт, на котором держалось взаимодействие морских и воздушных сил, оказался временно утерянным. Хорошо, что руководивший эскадрой контр-адмирал Краснов проявил инициативу, отправив в атаку галеры.