Горизонты ада

Джерри на секунду поднял на меня глаза:

– Ты мне доверяешь, Ал?

– У меня никогда не было причин тебе не доверять, – уклончиво ответил я.

– Тогда слушай внимательно. – Он откусил от большой булки и, прикрывая ею губы, пробормотал: – Это про Бретона Фурста.

Я снял куртку, повесил ее на спинку стула и пошел к бару, чтобы заказать кусок пиццы. Когда вернулся, Джерри заговорил:

– Я заканчивал основное обучение вместе с Бретоном. Мы с ним дружили. Несколько недель назад во Дворце он отвел меня в сторону и попросил быть его Тонто[7].

Мы в гвардии использовали эту фразу, когда один гвардеец передавал другому записку, которую следовало прочесть только в случае его исчезновения или смерти. Иногда такая записка представляла собой просто письмо к любимой, но в некоторых случаях это оказывался способ отомстить из могилы.

Такая практика была запрещена. Если у гвардейца находили записку, в которой содержался хотя бы намек на секретную информацию, он вылетал со службы с треском и без всяких бонусов, а это самое суровое наказание. Тем не менее случалось такое постоянно. Мы, гвардейцы, заботились друг о друге. Это был способ защититься от самодурства наших боссов. Они никогда не могли знать, оставил ли гвардеец записку Тонто, потому старались не расставаться с нами бездумно.

– Я сбежал, как только услышал, что их убили, – продолжал Джерри. – Сказался больным и пустился в бега. Спал в своем фургоне. Жену и детей спрятал.

– Ты решил, что тот, кто убил Фурста и его семью, знает о тебе?

– Может, и нет… но ты бы стал рисковать?

Один из посетителей поднялся, и Джерри напрягся. Я думал, он начнет палить, но посетитель бросил на стол чаевые и ушел. Джерри расслабился.

– У тебя записка с собой? – спросил я.

– Я же не псих. Я ее прочитал и затем сжег к чертям собачьим. Лег на дно и выждал некоторое время, прежде чем связаться с тобой.

– Бретон упоминал меня в записке?

– Нет. Но я слышал, ты был там, когда его убили, вот и решил, что лучше всего обратиться к тебе. Я больше никому не доверяю.

– Почему ты решил, что можешь доверять мне?

Джерри пожал плечами:

– Он ведь умер из-за твоей подружки.

Я судорожно сглотнул:

– Что было в записке?

– Бретон дежурил в ту ночь, когда убили Николу Хорняк. Какой-то мужик заплатил ему, чтобы он покинул свой пост в десять часов: сказал, что хочет незаметно провести приятеля. Если верить Бретону, такое постоянно происходило в «Скайлайте».

– Он того мужика знал?

– Сначала – нет.

– То есть потом выяснил, кто он?

– Сейчас к этому перейду. Есть еще кое-что. Мужик также попросил зайти в его номер между двумя и тремя часами и выпустить его приятеля. Сказал, что тот будет в маске и прикован наручниками к кровати. Предупредил Бретона, что маску нельзя снимать.

– Это был номер Ник? – предположил я.

– Нет, номер восемьсот четырнадцать, это рядом.

– Номер Николаса, – выдохнул я.

Джерри изумился:

– Ты уже знаешь?

– Я тоже кое-что нарыл.

– Бретон выяснил это только тогда, когда фото Хорняков появилось в газетах. Он прямо обосрался.

– Почему он не сказал Франку сразу же, как узнал об убийстве в восемьсот двенадцатом?

– Он плохо соображал в тот момент. Видишь ли, он выпустил парня среди ночи, как и обещал. Тот был прикован к кровати, в маске и голый, как Бретон и ожидал, но плюс к этому он бесновался. Он желал знать, где прячется сволочь, которая приковала его, грозил снести голову ему и Бретону. Бретон велел ему заткнуться, пригрозив сорвать маску. Это сработало. Парень оделся и ушел.

– Фурст не видел его лица?

– Нет. Он понятия не имел, кто это.

Но я знал. Любовник Ника в ту ночь. Чарли Крол. Я еще не пытался разыскать Крола – как-то выпало из головы – и теперь клял себя за это упущение.

– Бретон ничего не слышал из восемьсот двенадцатого, – продолжал Джерри, – но только дурак не подумает, что эти два события связаны. Мужик, который подкупил Бретона, наверняка убил девушку. Бретон хотел пойти к Франку, но тогда пришлось бы сознаться во взятке. К тому же он развязал и выпустил человека, который мог бы опознать убийцу. Это могло стоить ему работы или обернулось бы чем-то похуже. Вот он и молчал.

– Могу это понять, – проговорил я. – Что произошло потом?

– Долгое время ничего не происходило. Когда увидел в газете фото Николаса Хорняка, Бретон понял, что его подкупил брат убитой девушки. Вот тогда он едва не повинился, ведь это доказывало, что события, происходившие в двух соседних номерах, связаны. Но он молчал так долго, что поневоле решил, что и впредь следует держать язык за зубами…

Помолчав, Джерри снова заговорил:

– Примерно через две недели кто-то позвонил Бретону. Звонивший знал все: и то, как Николас Хорняк его подкупил, и то, что он был в номере рядом с комнатой, где убили девушку, и никому об этом не сообщил. Он сказал, что ему нужно одолжение, и назначил встречу. Бретон не хотел идти, но выбора у него не было. Они встретились в кино. Там было темно, и шантажист старался не показывать свое лицо, но Бретон узнал его и назвал его в своей записке.

– Кто это? – резко спросил я, уверенный, что наверняка услышу имя таинственного Чарли Крола.