Горизонт событий

– Есть, но мало совсем. В доме Овандера бывшая дворницкая на первом этаже и в Радинга-Пистолькорс – там хорошая, большая, окна на канал, эркер. В ней доцент Евстигнеев проживает с женой и тремя дочками.

– А пустых нет? В отпуске кто-то, или в длительной командировке, или на дачу укатил на все лето?

Куница засмеялся.

– Нет, товарищ капитан, у нас контингент такой – дач нет, в командировки не ездят.

Я вздохнул. Перспектива анализировать полный список жильцов и искать связи с Рубинчиком, или Трусаном, или Капитоновым не радовала.

– Еще же ведомственные есть, – неожиданно вспомнил Куница. – Да, точно, две отдельные квартиры!

Он полез в ящик стола, достал толстую тетрадь в бумажном переплете и принялся листать пожелтевшие разлинованные страницы.

– Так… сейчас… Квартиры ЛЕНАЭРОПРОЕКТ и ЦНИИ Робототехники и технической кибернетики, одна у Овандера, другая в доме Друкера на Круштейна.

– Живет там кто-то сейчас?

– Никого. Они для тех, кто в командировки из других городов приезжает.

– Пойдем посмотрим.

Куница прицепил галстук, застегнулся, надел фуражку, и мы вышли на улицу. Походка у участкового была неспешной, развалистой и цепкой, какой и подобает быть у представителя органов правопорядка на вверенной территории. Мы снова прошли мимо пивного ларька. Народу прибавилось, очередь стала еще длиннее, вокруг трех покосившихся высоких столов топталось по мокрой от пивной пены земле человек пятнадцать с кружками и поллитровыми банками; у газончика в сквере двое сосредоточенных мужичков расстелили на поребрике газету, прижали углы пивными кружками и раскладывали тараньку. На скамеечке у брандмауэра соображали на троих, аккуратно разливая поллитра в складные стаканчики. Куница метнул пронзительный взгляд и исподтишка погрозил кулаком. Здоровенный мужик с сивой гривой и выпученными глазами, смотревшими в разные стороны, символически спрятал бутылку под полой засаленного пиджака и стал ждать, когда мы пройдем мимо.

Вход в нужный двор был как раз рядом с лавочкой: узкая арка в глухой стене, ведущая во мрак длинного, как тоннель, тесного лаза. Мы прошли через пованивавшую селедкой темноту арки и попали в небольшой прямоугольный двор довольно пристойного вида. Две арки в левой и правой стене вели соответственно на набережную канала и в глубины кракенгагенского квартала. Рядом с правой аркой находилась дверь под покосившимся железным козырьком.

– Так, здесь квартира ЛЕНАЭРОПРОЕКТа. Нам на второй этаж.

Мы стали подниматься по широким и очень низким ступеням, то семеня, то перешагивая через две или три, то и дело оступаясь при этом. На площадке второго этажа было две двери, расположенных рядом друг с другом. Ведомственную квартиру я определил сразу: на косяке рядом с дверью висел только один, сравнительно новый звонок, а не восемь разнокалиберных кнопок. Куница отдышался после подъема, приосанился и нажал на звонок. Трель отдалась тихим эхом. Мы подождали немного. Куница пожал плечами и для порядка надавил на кнопку еще раз. Результат тот же.

– Я же говорил, никого. В ведомственные если и заезжает кто-то, сразу в жилконтору идут, отмечать временное пребывание, а оттуда мне сообщают.

Мы снова прошли через темный тоннель и отправились в глубь квартала. Опять миновали ларек, где набирала обороты полуденная вечеринка, прошли мимо выступа дома с входной дверью и окнами на три стороны, вошли в еще одну арку и попали во двор, за которым по Красной улице проезжали редкие автомобили.

– Тут направо, – сказал Куница, уверенный, как опытный лоцман на сложном фарватере.

Он провел меня под коротенькой галереей с пыльным окном, повисшей между двумя домами, и показал:

– Здесь.

Старая рассохшаяся дверь открывалась только наполовину, упираясь в асфальт. Командированным робототехникам повезло меньше, чем авиаинженерам: лестница была узкой и какой-то кривой, воняло крысиным ядом, мочой и несвежим дыханием парящих труб из разверстого зева подвала. Железные грязные перила липли к рукам. Между узких оконных рам с разбитыми стеклами сохли мертвые мухи, на треснувшем вдоль подоконнике стояла пустая бутылка из-под портвейна «Агдам» и граненый стакан, полный окурков от папирос.

– Не «Астория», конечно, – прокомментировал Куница. – Зато отдельное жилье со всеми удобствами, а что еще командированному надо, верно? И лестница малонаселенная.

На тесных площадках было всего по одной квартире. Мы поднялись на третий этаж и подошли к двери, через которую в начале века кухарки принимали поставщиков овощей и молока, а горничные, таясь и краснея, бегали на свидания к шоферам. Куница нажал на звонок. Тишина.

– Не работает, – констатировал он и постучал в дверь кулаком.

Ничего.

– Хозяева! – зычно возгласил лейтенант и снова забарабанил кулаком.

Наверху лязгнул замок, скрипнула дверь и старушечий треснутый голос пронзительно закричал:

– Чего стучишь, ирод?!

– Клавдия Макаровна, это участковый! – отозвался Куница. – Все в порядке, отдыхайте!

– Чтобы ты сгнил! – взвизгнул голос, а следом дверь громыхнула так, что под потолком закачалась лампочка на лохматом от грязи шнуре.