Горизонт событий

– Какая ты у меня нетерпеливая, оказывается! Нет уж, приготовлю, потом отдам, сейчас отвлекаться не хочу, видишь – уже вода закипела.

Джинджер обиженно надула губы, но я знал, что она притворяется (очень хорошо чувствую, что это не всерьез…). Тем не менее она продолжала стоять рядом, касаясь меня то рукой, то бедром. Закинув компоненты будущего ужина в кастрюлю, обнимаю ее – она с удовольствием «растекается» в моих объятиях.

– Как хорошо… А что ты там еще делал? Ну кроме того, что глазел на Эвелин во время выступлений и сопровождал ее на обеды и ужины?

– Я же сказал – ножами занимался, твой как раз доделывал, потом Эва увидела, тоже для себя попросила. Ну и еще для телохранителя сделал попутно, там целая история с ним вышла.

– Расскажешь?

– Не раньше, чем приготовится, а то может подгореть, если отвлекусь. Теперь поцелуй меня и присядь возле стола, буду заканчивать с готовкой…

Она послушно уселась на стул, оперлась подбородком на руки и смотрела, как я тружусь возле кухонного стола и плиты. Интересно, но я чувствую ее эмоции почти физически – радость от того, что я наконец-то рядом с ней, что вернулся целым (ну, почти…), усталость от больничной обстановки и множества чужих людей рядом… Это вообще нормально? Или просто глюки усталой головы? Хотя, если учитывать то, как назвала меня гадалка – тогда все понятно. Выпил стаканчик вина вечером, называется… Нет, если начать заморачиваться такими вещами постоянно – точно свихнешься, а мне этого совсем не нужно! Пить надо меньше, вот что. И вообще, пришло время грубого материализма, хе-хе…

Ура, все доварилось! Разложив приготовленное по тарелкам, я уселся напротив Джинджер.

– Все готово, давай ужинать, пока не остыло.

– Пахнет замечательно, не то что больничная стряпня… – Она буквально накинулась на еду, как будто ее морили голодом несколько дней.

– Милая, ешь помедленнее, а то все очень быстро кончится, – попробовал я пошутить.

– Ничего, бутербродов еще для меня сделаешь, правда?

– Сделаю, конечно… – А куда тут денешься?

К счастью, бутерброды ей не понадобились, хватило одного пирожного и стакана сока.

– Наконец-то нормальная еда… – Джин вытерла салфеткой губы и довольно улыбнулась. – А когда ты отдашь мне то, что привез?

– Сейчас, иди в зал, скоро принесу…

Я быстро навел порядок (две тарелки и пара стаканов, какие проблемы?) и пошел копаться в сумках в поисках нужного свертка. Да вот же он, с краю лежит!

Захожу в гостиную, держа свое «произведение» за спиной. Телевизор что-то бормотал, но Джинджер услышала мои шаги и обернулась:

– Нашел?

– Вот, держи, теперь он твой…

Она приняла от меня нож двумя руками, осторожно вытащила его из ножен и стала разглядывать.

– Осторожно, я его хорошо заточил, бумагу на весу режет.

– Вижу, что острый… – Она попробовала остроту на своем ногте. – Долго ты его делал?

– Там удалось в одной мастерской договориться, всю грубую работу у них на станках выполнял. А потом уже по вечерам, в гостинице, точил и шлифовал потихоньку. Несколько вечеров потратил точно.

Жена перекладывала нож из руки в руку, брала его прямым и обратным хватом, терла рукоять пальцами, проверяя – скользит или нет, разве что не пробовала дерево на зуб.

– Рукоять из чего, такая красивая?

– Там же, в мастерской, набрал всяких кусков, потом сидел целый вечер, рассматривал, искал такой, чтобы тебе рисунок подходил и цвет…

– А мне и правда очень нравится!

Лезвие у этого ножа было на пару сантиметров длиннее, чем у «Рысенка», но оформлен он примерно так же – на торце рукояти из дерева серо-коричневого цвета закреплен тыльник с изображением головы рыси. (Кстати, после пропитки маслом рукоять потемнела, и ее цвет стал ближе к темно-красному, с серыми полосами.) Разве что этот отлит по-другому и не такой высокий. Рукоять пришлось выточить поменьше, чем я сделал бы для себя, – она все-таки для женской руки. (Нет, теперь вижу – надо было еще чуть тоньше делать…) Да и «горб» на верхней части я не стал вытачивать большим, так, небольшой изгиб, и все, чтобы не выглядело уж слишком параллельно-перпендикулярным. Гарды нет, даже символической, но я ведь ножик не для боевых целей делал. Может, все получилось не очень изящно, но спишем это на неопытность мастера. Тем более что для работы нож вполне пригоден, я уже резал им продукты – тестировал, так сказать.

– У меня в сумке еще подставка есть, на всякий случай. Вдруг решишь его в шкаф положить.

– А Эвелин со своим что будет делать? – почему-то заинтересовалась Джин.

– Сказала, что на поясной ремень или на шею повесит. Думаю, пусть лучше сама потом решит.

– У нее нож другой?

– Конечно, меньше твоего, дерево другое, да и литье просто шлифованное, без изображений. Я ведь почти случайно там два ножа сделал, а после история случилась… – Тут я понял, что сказал лишнее, и замолчал.

– Что еще за история? С женщиной? – сразу уцепилась жена.

– Не совсем. С телохранителем, для которого я нож изготовил.

– Ну и что там было такого необычного?