Горячий Старт

Желтый «Стингрей» Злыдня метнулся к южному шлюзу Еланца спустя двенадцать минут. Уходить решили не на перегон, а на юг, в сторону горного пояса. Туда мало кто забредал, а городков было еще меньше, чем в полярных районах.

А ближе к вечеру к дому Злыдня бесшумно приблизились две гибкие тени. Некоторое время они провели у низкой живой изгороди, молча разглядывая темные окна.

– Терминалы не включены, – сказала наконец одна из теней высоким девичьим голосом. Вторая тень повернула голову и взглянула в очки-звездочки.

– Кажется, мы опоздали.

Бесшумно перемахнув через изгородь, тени прошли вдоль бассейна и стали пробовать все окна по очереди. Третье по счету, окно Жмуровской спальни, распахнулось после легкого нажатия. Дом был обшарен в несколько минут, после чего тени собрались в берлоге Злыдня. Вряд ли бы хозяин остался доволен, узнай что стряслось в этот вечер с его техникой. Но Злыдень был уже далеко.

– Осторожные, гады, – сказала вторая тень, мужским голосом. – Удрали. Кто-то их предупредил, не иначе.

– Кто-то! – саркастически отозвался девичий голос. – Лощинин, конечно. Логи можно и глянуть, прежде чем пускать систему в даун...

– Какие логи? – мужчина пожал плечами. – Видела, что за диал на крыше торчит? «Темное зрение», не «Аварк» какой-нибудь вшивый. Суровый девайс. Они, поди, напрямую к магистралу в сити цеплялись.

– А что, магистралы с некоторых пор не отсылают эхо-статистику? А, Крюгер?

– Все-то ты знаешь, – проворчал мужчина. – Ладно, пошли. Надеюсь, ты все потерла?

Девушка не ответила. Две тени покинули пустой дом и растворились в полутьме ночного города.

***

~# run console 3

@comment: use brain

Они удирали из Мелекесса, словно за ними гнался сам дьявол. Аурел с немалым удивлением убедился, что Тири влечет его вовсе не к стоянке, где остались их «Квантумы», а куда-то в сторону, сквозь лабиринт респектабельных особняков, через какие-то сомнительные дыры в заборах и нежданные пустоши между имениями. В глухие ворота одного из особняков их впустил молчаливый негр. Ворота наглухо закупорили вход, едва Тири и Аурел оказались внутри, а урчание сервомоторов увязло в пышной зелени, клубящейся за воротами. Негр убрал руки с пульта у караулки и теперь весьма трудно было предположить, что посреди нерушимой стены устроен проход.

Аурел нерешительно топтался перед караулкой, пока Тири не дернула его за рукав.

– Не спи! Сейчас нас спасет только скорость.

– И поэтому мы положились на собственные ноги, а не на «Квантумы»? – едко заметил Аурел.

Тири резко остановилась, схватив Аурела за рубашку.

– Ты что, всерьез рассчитывал уйти от Платонова на мотоциклах?

Аурел задумался. От «Бас-Лоджика» в самом деле не спасли бы и «Квантумы»...

– Что у тебя за идея? – спросил он, догадавшись, что Тири что-то затеяла.

Давешний негр у ворот подогнал к караулке обтекаемый «Креатив» с номерами сити. Аурел присмотрелся, и вздрогнул – это был один из автомобилей лощининских торпед, оставшийся в Трое после побоища в гараже. Значит, «Креатив» перегнали в Мелекесс, словно знали, что он пригодится... Странное совпадение. Слишком многозначительное, чтобы быть случайным.

Негр, отворив дверцу, выскочил наружу, и за руль тут же скользнула Тири.

– Садись! – велела она Аурелу, и тот подчинился прежде, чем понял, что подчиняется.

«А сумка!» – хотел воспротивиться он, но Тири, послав «Креатив» во вновь возникшие посреди стены ворота, так резко утопила акселератор, что Аурел утонул в кресле, прижатый ускорением. Негр у пульта махнул им черной рукой – наверное, желал удачи.

– Спасибо, Моррис, – прошептала Тири едва слышно, умело ворочая рулем. Снова мелькнули за стеклами особняки и сомнительные заборы, и «Креатив» затормозил на стоянке у знакомых «Квантумов». Аурелу не нужно было объяснять зачем они здесь. Он мигом выскочил наружу, распахнул бардачки и перебросал сумки и пакеты в машину. Перегон шутников не любит...

Очень жаль было бросать мотоциклы в этом городке, но Аурел понимал, что «Креатив» все же пошустрее.

«Вот так и рушатся все надежды, – подумал он печально. – „Барракуды“ своей лишился, теперь и „Квантум“ отняли. Веселее некуда...» Но у «Креатива» тоже был мотор, и он тоже бился в железном чреве машины, прислушиваясь к ритму живых сердец, и очень скоро Аурел стал жалеть только об одном – что за рулем сидит не он. Но, в сущности, какая разница – в такт чьему сердцу звучит мотор, если сидящая рядом так же близка тебе, как и покинутая в Трое «Барракуда»?

И Аурел отдался этому гипнотическому ритму, этой звенящей скорости, этой механической песне, подчиняющей всех, кто ее слышит. Ветер звучал за стеклами. Степь негромко выла, прокручиваясь под колесами. Расстояния меркли.

«Я живу», – Аурел сжал руку на подлокотнике. Схожие ощущения возникали у него только в сети, когда он сливался с какой-нибудь навороченной программой, с каким-нибудь хитрым ледорубом, и ломал то, что до сих пор не смог сломать никто. Он ощутил вкус жизни, вкус поиска, единственное, ради чего стоило жить.