Горячий лед

От встречи с полоумной бабкой на душе стало неспокойно, Гордееву захотелось поскорее выбраться на божий свет и увидеть небо. Наконец, Юрий с облегчением поднялся на улицу, глубоко вздохнул и направился к машине. Он дошел до нее минут за десять, сел за руль, машина весело затарахтела и завелась с пол-оборота, как будто вовсе и не отказывалась ехать всего несколько часов назад. Гордеев вел автомобиль к дому, он хотел было позвонить Лене и предложить встретиться, но вдруг вспомнил, какой кавардак царит в его квартире, и, решив, что неприлично приглашать девушку в такой бедлам, тяжело вздохнул.

Вообще мысли об уборке квартиры каждый раз приводили Юрия в состояние тихого отчаяния. Убирался он крайне редко и только тогда, когда жить становилось совсем невозможно. Когда на всех поверхностях не оставалось ни местечка, чтобы бросить туда еще какой-нибудь предмет, когда заканчивалась чистая посуда и когда пыль на экране телевизора начинала скрывать изображение. Сейчас как раз наступил такой момент, и Гордеев готовил себя к неизбежности генеральной уборки. Впрочем, готовил Юрий себя к ней уже давно, но именно сегодня он понял, что кавардак в квартире превысил критическую массу, и если не разобрать его, может случиться что-то страшное. Например, экологическая катастрофа. Поэтому Гордеев припарковал машину, поднялся к себе и, набрав воздуха, будто собирался нырнуть в ледяную прорубь, приступил к уборке.

13

Гордеев минут пятнадцать стоял возле ворот Бутырской тюрьмы в ожидании Соболева. Он, конечно, мог бы пройти внутрь, но предпочитал оставаться на улице и дышать воздухом свободы. Наконец, Михаил Васильевич появился. Вполне бодрой походкой он подошел к Юрию и пожал тому руку.

— Добрый день. Как поживаете?

— Неплохо, — отозвался Гордеев. — Вы, я вижу, тоже.

— Это точно. Должен вас поблагодарить за беспокойство. Это же вашими стараниями я сейчас на свободе?

— Есть немного.

— Ну что ж, спасибо. Хотя я вам уже говорил, что ваши хлопоты были излишни. Я вполне мог бы дождаться суда и его справедливого решения за решеткой.

— Ну что вы, не стоит благодарности, — съехидничал Гордеев.

— Я обидел вас? — расстроился Соболев. — Простите. Вы действительно много для меня сделали.

— Все в порядке. Не берите в голову. Вы предупредили кого-нибудь, что выходите? За вами приедут?

— Нет. Хотел сделать, скажем так, сюрприз.

— Тогда давайте я вас отвезу домой, — предложил Юрий.

— Если вас это не затруднит, то буду вам очень признателен. Вы знаете, у меня ведь даже денег с собой на такси нет.

— Не переживайте, стоимость моих шоферских услуг уже включена в гонорар, — улыбнулся Юрий.

— Вы меня успокоили. Ну что, тогда поехали?

— Едем, — согласился Юрий, и мужчины направились к машине.

Всю дорогу до своего дома Соболев без умолку рассказывал о своем пребывании в тюрьме. Он удивлялся, недоумевал, возмущался, размахивал руками, излагал свою точку зрения на реорганизацию исправительных учреждений, предлагал решения, тут же подсчитывал их стоимость, требовал непосредственного участия Гордеева в дискуссии, посвященной этой важной проблеме, так что к концу пути Юрий изрядно подустал от разговорчивости своего пассажира.

«Наверное, соскучился по нормальному человеческому общению», — раздраженно думал про себя Гордеев.

Но наконец они свернули с Кутузовского проспекта во двор и остановились возле подъезда Соболева. Юрий с облегчением вздохнул:

— Ну, все, приехали. Идите домой и отдыхайте.

— Знаете, я был бы очень рад, если бы вы зашли ко мне и выпили кофе, — предложил Михаил Васильевич. — Сделайте мне такое одолжение, я хочу оказать вам хоть маленькую любезность за все то, что вы для меня уже сделали.

После такого витиеватого приглашения отказываться было неудобно, и Гордеев, скрепя сердце, закрыл машину и двинулся вслед за Соболевым.

Дверь открыла домработница.

— Здравствуй, Тамара, — поздоровался Соболев, шагнув в квартиру.

— Ах, Михаил Васильевич! Какая неожиданность, — всплеснула руками женщина. — Что же вы не предупредили, что вернетесь домой? Я бы приготовила вам ужин, все то, что вы любите.

— Не переживай, Тамарочка, успеешь, мы пока выльем с Юрием Петровичем кофе в гостиной, а потом, может быть, он согласится остаться на ужин.

— Нет! — испуганно вскричал Гордеев. — У меня очень мало времени. Буквально пятнадцать минут.

— Очень жаль, — совершенно искренне расстроился Соболев. — Но кофе-то мы выпить успеем? Проходите, пожалуйста. Тамара, а где Ирина?

— Не знаю, Михаил Васильевич, когда я пришла, ее уже не было. Зря вы не предупредили о своем возвращении, так бы Ирина Петровна непременно была дома и ждала вас. Представляю, как она расстроится, когда узнает, что вы приехали в ее отсутствие.

— Ну я же не на пять минут домой заскочил! — немного обиженно заявил Соболев.