Горячий лед

– Ладно. – Уитни последовала совету и вытянула ноги. – Вернемся к Димитри, Дуглас. Расскажи мне о нем.

Он предпочел бы, чтобы ее мысли сосредоточились на чем-нибудь другом. Так было бы лучше.

– По сравнению с Димитри, – сказал Дуг, откусив кусок плода, – Нерон кажется мальчиком из церковного хора. Димитри любит поэзию и порнофильмы.

– Весьма разнообразные пристрастия.

– Ты права. Еще он коллекционирует предметы старины – собирает орудия пыток. Знаешь, всякие там испанские сапоги.

Уитни почувствовала, как на ноге у нее запульсировала жилка.

– Очаровательно!

– Естественно, ведь Димитри сам – просто прелесть. Он обожает приятные, красивые вещи. Обе его жены были изумительными красавицами. – Дуг посмотрел на Уитни долгим, оценивающим взглядом. – Пожалуй, ты в его вкусе.

Уитни с трудом сохраняла спокойствие.

– Так он женат?

– Дважды был женат, – уточнил Дуг. – И дважды трагически овдовел. Улавливаешь, к чему я клоню?

Уитни улавливала.

– Почему же он так... преуспевает? – спросила она, не найдя более подходящего слова.

– Мозги и холодная решимость. Я слышал, что он может процитировать Чосера, вгоняя человеку иголки под ногти.

Уитни утратила аппетит.

– Это его стиль? Поэзия и пытки?

– Он не убивает просто так, он казнит, причем казнит, соблюдая определенный ритуал. У него есть первоклассная киностудия. Там он снимает свои жертвы до казни, во время казни и после казни.

– О Боже! – Уитни стала вглядываться в лицо Дуга, надеясь, что он рассказывает сказки. – Не может быть! Не придумывай.

– У меня нет столь богатого воображения. Его мать была школьной учительницей, по слухам, немного не в себе. – Сок манго стекал по подбородку, и Дуг рассеянно вытер его. – Рассказывают, что, когда он не мог рассказать наизусть какую-нибудь поэму, Байрона или чью-то еще, она отрубала ему кусок пальца.

– Она… – Уитни поперхнулась. – Его мать отрубала ему пальцы, если он не мог запомнить стихи?

– Так говорят. Утверждают, она была религиозной и немного путала стихи и молитвы. Ей казалось, что если он не может процитировать Байрона, то совершает святотатство.

На миг Уитни забыла тот кровавый кошмар, виновником которого был Димитри. Сейчас она думала о том маленьком мальчике.

– Это ужасно. У нее надо было отнять ребенка, Дуг хотел, чтобы она отказалась от мести, но не хотел, чтобы это чувство сменилось жалостью. И то, и другое одинаково опасно.

– Димитри думал то же самое. Когда он покидал родной дом, чтобы заняться своим, если можно так сказать, бизнесом, то сделал это с блеском. Он сжег дом, где жила его мать.

– Он сжег собственную мать?

– Ее и еще двадцать или тридцать человек. Ты, конечно, понимаешь, он ничего не имел против них. Просто в это время они там оказались.

– Ради мести, ради удовольствия или ради денег, – прошептала Уитни, вспомнив свои размышления об убийстве.

– Здесь все вместе. Если существует такая вещь, как душа, Уитни, то у Димитри она черная и вся в нарывах.

– Если существует такая вещь, как душа, – повторила она, – мы должны помочь отправить его душу в ад.

Дуг не засмеялся. Уитни произнесла эти слова очень тихо. В ярком лунном свете он хорошо видел ее лицо, бледное и уставшее. Она отдавала себе отчет в том, что говорит. Дуг уже был косвенным виновником гибели двух невинных человек. В этот момент он ощущал свою ответственность за Уитни. Впервые в своей жизни.

– Послушай, дорогая. – Он подвинулся и сел рядом с ней. – Первая и самая главная наша задача – остаться в живых. Второе – получить сокровища. Больше мы ничем не можем отплатить Димитри.

– Этого недостаточно.

– Ты новичок, Уитни. В этом деле так: если можешь, наносишь удар и сразу убегаешь. Только так можно остаться в живых.

Она, задумавшись о чем-то, не слушала его. Чувствуя себя неловко, Дуг решился:

– Мне кажется, пришло время взглянуть на бумаги.

Он не видел ее лица, но понял, что Уитни удивлена. Дуг почувствовал это, заметив, как вздрогнуло ее плечо.

– Ну и ну, – тихо сказала Уитни. – Открываем шампанское.

– Поспеши, а то я передумаю. – Удовлетворенный ее волнением. Дуг сунул руку в карман и торжественно извлек конверт. – Это ключ к сокровищам, – торжественно произнес он. – Тот самый проклятый ключ. И с его помощью я открою замок, который никогда бы не смог взломать. – Дуг, вынимая из конверта одну бумагу за другой, разглаживал их на колене.

– В основном они на французском, как и письмо, – пояснил он. – Но кто-то уже перевел большую часть. – Поколебавшись, Дуг передал Уитни пожелтевший листок, запечатанный в прозрачный пластик. – Обрати внимание на подпись.

Она взяла листок, бегло просматривая текст:

– Боже мой!

– Ну да. Кажется, она написала это послание за несколько дней до того, как оказалась в заключении. Вот перевод.

Но Уитни уже читала текст, собственноручно написанный Марией-Антуанеттой.

– «Леопольд оставил меня», – прошептала она.

– Леопольд II, император Священной Римской империи и брат Мари.

Уитни посмотрела на Дуга:

– Ты хорошо справился с домашним заданием.