Горячие сердца

Он по-прежнему в хорошей форме, вот только забыл застегнуть пуговицу на джинсах. Вид у него совсем не геройский. Скорее, он напоминает бродягу.

Но хуже всего то, что ему на это наплевать.

Осторожно перешагнув через ворох газет, Мими подошла к окну.

— Начнем с уборки, — сказала она, делая вид, что не замечает явного отсутствия воодушевления с его стороны. — С генеральной уборки.

Жалюзи поднялись, и комнату внезапно залил ослепительный свет. Гибсон заслонил лицо ладонями.

— Немедленно опустите штору!

Он был настолько заворожен ею, так очарован ее женственной красотой, что чуть не забыл: ему не нужен свет, не нужны никакие удобства, и совершенно не хочется радоваться жизни. Он решительно никого не хочет видеть.

Никаких друзей, сослуживцев, репортеров, подчиненных губернатора и разных посланцев своего шефа.

В особенности жизнерадостных блондинок.

— Сию минуту опустите штору и убирайтесь отсюда, — скомандовал он, зажмурившись от яркого света.

Если бы только встать! Тогда он взял бы ее в охапку и вышвырнул за дверь. И, пожалуй, даже удовлетворенно потер бы руки. Но сил у него не было, прежней привлекательности тоже, оставалось использовать командный голос.

— Валите отсюда!

К этому он прибавил еще пару слов, которые не принято употреблять при дамах, но девушка пожала плечами с таким безразличием, словно перед ней был капризный четырехлетний ребенок.

— Почему вам так нравится сидеть в темноте? — поинтересовалась она, складывая накопившуюся за неделю гору почты в аккуратную стопку.

— Нравится, потому что… Да какое вам дело, почему?

— Солнце пойдет вам на пользу.

— Мне плевать, пойдет оно на пользу или окажется хуже яда. И положите газеты на место.

Не обращая на него внимания, она повернулась спиной и, усевшись на корточки, принялась сортировать бумаги. Журналы, каталоги, счета, письма, рекламные листовки, которым давно пора в мусорное ведро. Словом, все то, что почтальон каждый вечер кидает в ящик.

Он решил ругаться, поносить и оскорблять ее до тех пор, пока она не поймет, что с нее довольно, не обидится и не оставит его в покое. Это должно подействовать. Судя по всему, брань ей не часто приходится слышать.

Но когда, отвернувшись, она склонилась над горой неубранной почты, страшное проклятие словно застыло, так и не вырвавшись из его уст. Он лишь открыл рот в беспомощной попытке чертыхнуться.

У нее была такая круглая, симпатичная…

Ты проигрываешь, Гибсон, мрачно подумал он.

— Зачем, вы сказали, вы пришли?

— Я не журналистка, если вас это беспокоит, — бросила она через плечо. — И ничего не собираюсь вам продавать.

— Вы не из страховой компании?

— Нет.

— И не собираетесь просить меня выступать в поддержку чего-либо, вроде страхования жизни?

— Нет.

Его глаза сузились.

— Вы работаете у губернатора штата?

— С чего бы губернатору вас беспокоить?

— Они хотели наградить меня медалью.

— Это же здорово! — ее лицо озарила улыбка, затем она вновь принялась за дело.

Любой мужчина умер бы счастливым, если бы увидел перед смертью эту улыбку. Гибсон резко отвел глаза.

— Мне она не нужна, — проворчал он.

— Какой же вы обидчивый!

Девушка подняла пачку журналов и каталогов. Гибсон почувствовал, что от нее пахнет ванилью и тальком. Чистый аромат. Но возбуждает намного сильнее, чем духи девиц из придорожных баров. Тем более, что ему никогда и не нравились тяжелые, приторные запахи.

— Решайте, что из этого оставить, а что выбросить, — энергично предложила она.

Оглядев стопку, он помотал головой.

— Вам лучше уйти.

— Отлично. — (На мгновение ему показалось, что она и вправду собралась уходить.) — Если не хотите сами, рассортируем вместе. Нужен или нет?

Она подняла старый номер «Эсквайра».

— Нужен или нет? — повторила она.

— Нет, — устало вздохнул он. — Так зачем вы пришли?

Она бросила «Эсквайр» на пол и подняла каталог.

— Я хочу стать пожарным, — ответила она. — Выбросить это?

— Да. Так зачем шеф вас прислал? Если с кем и говорить о пожарных, то не со мной.

Каталог отправился вслед за журналом.

— Я завалила практический экзамен, — объяснила она. — Ну вот шеф и предложил мне сделку: я вытаскиваю вас обратно на работу, а он дает мне еще одну попытку.

— Я уволился.

— Его это, похоже, не волнует. Нужен или нет?

Это был каталог садового инвентаря. Вряд ли ему доведется повозиться осенью в саду, ведь он не может даже подняться с кресла. Гибсону вдруг стало не по себе.

— Не нужен. Мне кажется, вы не очень-то похожи на пожарного.

— А как, по-вашему, должна выглядеть женщина-пожарный?

Он внимательно оглядел ее с ног до головы, непроизвольно задерживая взгляд на всех округлостях, и на его лице появилась лукавая улыбка.

— Погодите, погодите. Так вы говорите, вас прислал шеф?

— Да. Нужен спортивный журнал?

— Не нужен. И как, вы сказали, вас зовут?

— Мими. Мими Пикфорд.

— Красивое имя. Ладно, Мими. Можете отложить всю эту макулатуру.

— Но почему? Мы ведь только начали.

— Я тоже так думаю. Я наконец-то понял, зачем вас прислал шеф. До меня не сразу дошло.

— Очень хорошо, потому что я пытаюсь втолковать вам это с тех пор, как пришла.

— Что ж, я понял, и передайте шефу мою признательность.