Горячее лето 42-го

До берега оставалось метров двадцать. Витек быстренько поменял карабин на весло, и мы гребанули изо всех сил как сумасшедшие. Нет, ну жить-то всем одинаково хочется, (японских товарищей, по-прозвищу 'камикадзе', в расчет не берём), вот мы и старались от всей души, и за страх и за совесть. Кругом, весьма противно, свистели пули, взбивая фонтанчики воды, все ближе и ближе к лодке и тут, с нашего берега, ответил немцам русский пулемет. Гулко, четко "зататакал", и главное — вовремя! А мы уже помирать собрались.

"Врёшь! Не возьмёшь!" — как говорил Чапай. Поживем еще!

А от прибрежных кустов уже кричали: " — Давай сюда! Быстрее к берегу!". Наши! Советские! Радость переполнила нас троих как-то разом, и мы хором, не сговариваясь, заголосили, что было мочи: " — Товарищи! Не стреляйте! Мы свои, мы русские!". Смутно помню, как выбирались на невысокий берег, клацая зубами, (больше с перепуга, конечно, ну и немного от холода).

Нам протягивали руки незнакомые люди в красноармейской форме, кто-то помогал вытащить лодку на песок, подхватили вчетвером, и быстрее, бегом по заросшей тропинке, к спасительному лесу. Мы дрожали как цуцики, никак не могли прийти в себя, даже быстрый бег не согрел нас. Тут, небольшую полянку, на которой мы остановились передохнуть, огласил чей-то властный голос, раздавшийся как гром среди ясного неба:

— Это что за балаган? Кто такие? Откуда? Сидорчук! Доложите, что здесь происходит!

Появившийся, словно из-под земли, перед нами стоял как вкопанный, командир Красной армии, довольно высокого роста, возрастом примерно, такой как мы — лет двадцать пять — двадцать семь. На голове — фуражка со звездой, из-под нее выбивается непослушный черный как смоль чуб. Не новая, но весьма чистая, командирская гимнастерка, с двумя кубиками на петлицах и комиссарской звездой на рукаве, комсоставские галифе и, немного подкачали видавшие виды сапоги, громадного размера.

Увидев столь колоритную фигуру, мы уставились на него с восторженным уважением. Даже дрожать перестали, на некоторое время. Как же, не каждый день

такое увидишь — живой политрук, при планшете и пистолете, все как положено.

Стоит и хмурит на нас свои черные брови и, конечно же, с нетерпением ждет ответа на поставленный вопрос.

Тот, к кому обращался суровый политрук, был не высокого роста, крепкого телосложения мужчина, в звании старшины.

Как только он услышал властный, знакомый голос, тотчас же ответил на вопрос командира, и как мог, постарался объяснить ситуацию.

— Мы в дозоре находились, товарищ политрук, наблюдение вели, значит, за тем берегом. Вдруг видим, плывут эти вот, (он кивнул в нашу сторону) значит, к нашему берегу. Вот. Ну, и немцы их тоже заметили и

давай поливать из пулемета. А они вот, (он снова мотнул головой в нашу сторону), в направлении противника произвели два выстрела из карабина. Мы их вытащили, значит, и ведем в расположение.

— Старшина Сидорчук! Доставить их в штаб, там разберутся.

— Товарищ политрук! Так они же голые совсем. Как же я их в таком виде в штаб приведу? Может, сначала к Звереву? Он им какую-никакую одежонку выдаст.

— Ладно, — смилостивился " грозный" политрук, — только быстро. Одна нога здесь — другая там.

— Т-т-товарищ политрук! Разрешите обрат-т-иться? Ран-н-неный у нас в лодке, сержант Свистунов. М-м-мы его н-на той ст-т-тороне подобрали. Вот док-к-кументы его и карабин, Т-т-там, в лодке, возьмите, пожалуйста, — заикаясь от холода, проговорил я.

— Свистунов? Так они же на ту сторону должны были связь протянуть. Он один был? — заинтересованно спросил у нас политрук.

— Да. Он на берегу лежал, без сознания. Когда бредил, все приказ какой-то вспоминал, который нужно срочно доставить. Еще говорил, жалко, что телефон утонул. А провод там, на берегу лежит, мы его песком

присыпали.

— Ладно. Потом разберемся, — и, обращаясь к Сидорчуку, приказал: — Свистунова срочно доставить к медикам, а этих, к старшине, одеть и в штаб батальона. Ясно?

— Ясно, товарищ политрук! — ответил тот, — одна нога здеся, другая тамо. Чего же тут непонятного? Исполним в лучшем виде. И уже обращаясь к нам:

— Ну-ка, бесштанная команда, вперед шагом марш! А не то околеете еще от такого купания. Давай, шевелись, шире шаг!

Двое бойцов взяли лодку, еще четверо подхватили Свистунова и понесли по лесной тропинке, уходящей от берега на восток. Мы двинулись следом, а за нами, с

карабином наперевес, шел старшина Сидорчук. Замыкал нашу группу, незнакомый политрук, с которым нам вскоре пришлось познакомиться поближе.

На востоке небо начинало светлеть. Через час, наверное, солнышко выкатится. Что нас ждет впереди?

Начинался очередной день войны. Наш первый день, в этом новом для нас мире.

Глава 2

"— Да, денек будет жаркий!", — подумал я. На небе ни облачка, солнце лишь чуть-чуть поднялось над горизонтом, а его горячие лучи вовсю палили, не спасала даже тень деревьев.