Горячее лето 42-го

Перед этим да, пообщался с особистом, что дал понять, хочет поговорить. Полчаса всего поговорили, я торопился покинуть эти края, время поджимало, я же не знал, что мне аж два карательных батальона встретятся. Тот мимоходом удивился, что я уже не старлей, в петлицах шпалы капитана, изучил мои документы, все метки и всё что положено было отмечено, явно запомнив номер удостоверения. Вот и сообщил ему что звание получил всего двое суток назад, пояснив что самолётом доставили вместе с формой. Тот покивал, явно не поверив, что-то тот знал, но что не говорил, вернул удостоверение, и стал уточнять некоторые вопросы по старым моим делам, на что я всегда отвечал, что давал подписку о неразглашении. А вот по следующему заданию, ответил честно, мне выгодно если немцы узнают и засаду решат устроить, больше набью. Вот и пояснил, что мол, получил приказ уничтожить карательные националистические батальоны, на что получил горячее того одобрение. Видимо встречался или слышал о них. Вот на этом простились, и укатил прочь. А сейчас вот и до аэродрома добрался.

Глава 16

«Любая война популярна в течение первых тридцати дней».

Артур Шлезингер.

Так как я уничтожил уже два батальона из списка по квесту, напомню их там девятнадцать было, то можно слегка расслабится. Я тут подумал, Бухарест брал, и пусть по факту меня оттуда всё же вышвырнули, но Умань-то наша, просто временно оккупирована, вот и прикинул, не повторить ли? Пройти её всю, как Симферополь. Пусть крымский город от этого сильно пострадал, Бухарест я вообще не жалел, но тут свои люди и придётся работать ювелирно. Ладно, отработаю зачистку города, но ведь я уйду, а жители останутся. Немцы ведь поквитаться решат, а я далеко буду. М-да, даже не знаю, что и делать, своих тоже жаль. Вот об этом обо всём раздумывая, я зачистил аэродром, и осмотрел технику. Аэродром немецкий, румынских самолётов тут не было, впрочем, «Шторьха» я тоже не нашёл. Кстати, по тому что в Румынии оставлял, его исчезновение мне Давыдов объяснил. Его бойцы нашли, случайно, когда отходили от уничтоженного военного городка через лес, и использовали, пока топливо было, как воздушного разведчика. Лётчики нашлись, потом буксировали с собой, надеясь топливо найти. Нашли чуть позже. А во время одного из разведывательных поисков тот не вернулся, видимо сбили. А палатка та теперь за полковником числиться, спит в ней, та теперь его личная. Да, дивизия и бригады имеются, вот и записали партизанское соединение как корпус. На генерала Давыдов вполне тянул.

В общем, я решил, рейду на Умань быть, заодно освобожу два крупных и три небольших лагеря военнопленных, отправив освобождённых в сторону партизанского края Давыдова. Тем более дорогу я им освободил, а где оружие собрать от двух карательных батальонов, опишу. Так вот, аэродром не боевой, глубоко тыловой, потому, то что я обнаружил тут всего три машины, плюс две в ангаре на ремонте, меня особо не удивило. Было два военно-транспортных самолёта «Go-244», причём специализированных, их для выброса десантников использовали. Я посмотрел в штабе. Оказалось, те тут застряли при перегоне, партизаны взорвали запасы топлива, и пока не привезут, те и стояли. Третий самолёт уже был приписан к этому аэродрому и именно он осуществлял разведывательный поиск по запросу командиров тех румынских дивизий, что блокировали Давыдова. Застрял тот тут по той же причине, нет топлива. Весь НЗ аэродрома тот выработал в разведвылетах. Модель была «Ханшель-126», наши бойцы его «костыль» называли, но топлива как нет, так и не было. Однако я вывернулся. Пробил баки с транспортников, сливая что там было в ведро, затыкал отверстие, чтобы лишнее не вылилось, и переносил в «Хейншель» заливая в его баки, тот на «Шторьх» был похож, уверен, что справлюсь с ним. Остатков в баках транспортных самолётов, что я чуть позже продал, вполне хватило заправить этот ближний разведчик, и он мне нравился куда больше «Шторьха». Немцы тупые, сами могли бы догадаться, да куда им. Сами транспортники и всю уцелевшую технику я продал. Дальность у «Хеншеля» семьсот километров, на триста больше чем у «Шторьха», скорость крейсерская двести семьдесят, тогда как у «Шторьха» сто пятьдесят. Быстро доберусь, тут до Киева меньше двухсот километров по прямой.